— Бывший одноклассник, — отвечаю рассеянно.
Ловлю удивленно-любопытный взгляд Кати на своём лице.
— И учишься на первом курсе?
— Не смогла сразу поступить, — говорю уклончиво, не собираюсь распространяться о своей жизни первой встречной. — Решила пропустить пару лет и потом попробовать ещё.
— И родители не были против?
Пожимаю плечами. Из родителей у меня только мама, и ей давно нет дела до меня и моих проблем. С тех самых пор, как она снова вышла замуж, мы отдалились друг от друга. Ситуация с моей ранней беременностью, и не желанием избавляться от ребенка, поставила точку в наших и так прохладных отношениях.
— Мои мне никогда бы такого не разрешили, — тихо говорит Катя и, надкусив булочку, посыпанную сахарной пудрой, поднимает руку. — Надя, иди к нам!
Ещё одна наша одногруппница. Полненькая кудрявая брюнетка пытается протиснуться между тесно стоящих столов.
— Привет, Полинка. Ты позже приехала? Не видела тебя на паре, — говорит она, дружелюбно улыбаясь, демонстрируя ямочки на пухлых нарумяненных щеках.
— Опоздала, — отвечаю и принимаюсь за свой завтрак-обед.
После смены мне удалось поспать два часа на диванчике в кабинете директора клуба, где я работаю официанткой. Смысла тащиться домой через весь город уже не было. В университет нужно было приехать к первой паре, которой в итоге так и не было. Я проспала. На завтрак времени не оставалось, но пришлось заскочить на заправку. Мою серебристую старушку “ладу”, в отличие от меня, было необходимо накормить.
Я почти успеваю забыть о Волкове, слушая беспечную болтовню одногруппниц и ковыряясь в собственных мыслях о дочери, как взрыв хохота за соседним столом опять привлекает всеобщее внимание.
— Потише, молодые люди, — ворчит женщина, у которой ранее я купила свою резиновую пиццу.
Вот уже несколько минут безуспешно пытаюсь прожевать её кусочек.
— Конечно, Наталия Владимировна, как скажете, — подмигивает ей Волков.
Он ловит мой взгляд и тепло улыбается, удерживая его. Мне нужно отвернуться и наконец проглотить эту дурацкую пиццу или избавиться от неё каким-нибудь ещё способом, а я как дурочка смотрю на него в ответ. Смотрим до тех пор, пока на его колени не приземляется темноволосая длинноногая девица. Ëрзает на них, устраиваясь удобнее, и обнимает шею Никиты, подставляя ему для поцелуя свои пухлые губы.