- Не похоже…
- А что же тогда?!
- Его обвинили в убийстве собственной жены. Вся кровать была залита её кровью… Боже… Александра… Ужаснее зрелища я ещё не видела.
Перед глазами застыла последняя всплывшая фотография с места преступления. Это была девушка, лежавшая на постели. Её голова чуть повёрнута набок в сторону стены. Глаза закрыты. Руки расслабленно покоились по бокам тела. Кожа уже побледнела. Или она сама по себе такая была… Около рта синяки. Но не это меня шокировало.
От белоснежной хлопковой ночнушки мало что осталось. Только маленький, чистый от крови островок белой ткани около груди и внизу у ног. Огромное расплывшееся алое пятно на простыне рядом. Из-за чего подумала, что тело перемещали. Также одна огромная яркая красная клякса на одеяле у изножья. И одиночные, беспорядочно расположенные красные капельки повсюду.
Фотография окровавленного кухонного ножа на паркете из тёмного дерева.
- Не может быть… Это не он… Не мог быть он. Пришли мне все материалы на мою старую почту.
- Я, конечно, пришлю. Но он уже признал вину за убийство. Ему дали двадцать пять лет.
- Я сказала: пришли мне все материалы! - злобно и повелевающее рявкнула Александра. - Он не убийца! Ясно тебе?! Он никогда бы так не поступил с женщиной! Тем более с женой! - продолжала кричать подруга, внушая больше самой себе, чем мне.
Её обижала только одна мысль о том, что кто-то может считать её друга убийцей.
- Алекс, успокойся. Я говорю только о фактах и всё. Я только что сбросила на твою почту все материалы. Успокоишься – перезвони.
Я молча отклонила звонок и кинула телефон на кровать.
Ей больно. Я понимаю. Однако ей нужно побыть наедине и подумать, что делать дальше. А я не стратег. Да и подруга с меня так себе. Я никогда не знала, что сказать в трудный для человека момент. Просто потому, что в горле стоял ком, а в голове становилось совсем тихо.
Кай
- Девочки, подъём! - гаркнул дежурный охранник окружной тюрьмы, проходя мимо камер и постукивая по стальной решётке для более громкого эффекта.
Сокамерник с первого яруса, которому за пятьдесят пять лет, запыхтел. Он пихнул мою койку посередине до того, как я успел спрыгнуть, и проворчал:
- Эй, легавый! Кончай будить меня по ночам, или отправлю в одиночку!
Меня никогда не пугали нападки таких же заключённых, как и я.