Между нами повисает неловкая пауза. В головах каждого из нас постепенно все встаёт на свои места. По крайней мере, в моей точно.
– Похоже, нас разыграли, – в голосе мужчины слышится отчуждение.
– Я звонила тебе, Кость. Уже после того, как ты улетел, – говорю я, обнимая себя за плечи. Внутри меня все разрывается от боли, которая за долгие годы успевает притупиться. А сейчас будто снова вскрывается старая рана и начинает кровоточить ещё сильнее, чем когда-либо.
– Правда? – отрешенно переспрашивает мужчина.
Я быстро киваю и поворачиваю голову в его сторону. Замечаю, с какой бешеной скоростью играют желваки на его скулах. Спокойствие Кости оказывается мнимым. Ему небезразлично. В глубине души мне становится чуть легче, хотя он прав, много воды утекло с тех пор. Но тот факт, что он не предавал меня, не может не вызывать радостных эмоций.
– Я тоже пытался связаться с тобой. Хотел потребовать объяснений. Но дозвониться не смог. Ни со своего, ни с чужого телефона, – каждое слово дается Косте с трудом. До сих пор каждый из нас считал другого предателем, а все оказалось куда хуже.
– Я не меняла номер. Цифры те же, Кость, – отвечаю я, постепенно добавляя в пазл недостающие фрагменты. – Мой номер отличается от твоего на одну цифру. Когда-то мы с тобой заказывали вместе эти номера.
Выражение лица мужчины меняется со скоростью света. Он выглядит не просто удивлённым, на него будто только что вылили ушат ледяной воды. Конечно, он просто забыл об этом. Лисянский достает свой мобильный, открывает адресную книгу и долго смотрит в экран, после чего показывает мне номер телефона. Я обреченно вздыхаю, покачивая головой в разные стороны. Цифры не мои. Точнее сказать, отличаются две цифры, а не одна. Боль, которая моментально разливается по всему телу, не дает возможности что-либо сказать. Костя тоже молчит.
– За день до твоего отъезда мы случайно встретились с Сашей Юматовым в кафе. Он подсел ко мне за столик, и мы говорили ровно десять минут. Потом я должна была решить кое-какие рабочие вопросы. Поскольку я была без машины, он предложил подвезти меня. А на прощание по-дружески обнял, – мой голос дрожит. Наверное, если бы я узнала обо всем много лет назад, у меня случилась истерика. А теперь мне просто больно от того, что кто-то так мерзко и продуманно разлучил двух влюбленных людей. – Твоя мать сказала, что рейс перенесли, и ты летишь на два часа позже. Я была в расстроенных чувствах после того, как позвонила тебе, а трубку взяла Кира, что…