Три уже знакомых винтовки Маузера и под сотню патронов. В общем,
с таким арсеналом я мог начать работать по противнику, не опасаясь,
что быстро израсходую последний боезапас. Однако, тем не менее, на
мой взгляд, для штурма и освобождения города всё же этого
количества могло и не хватить. С другой стороны, я помнил, что
оружие, как и патроны, можно всегда добыть в бою. А потому
посчитал, что, в общем-то, теперь для осуществления моего не совсем
адекватного замысла я вполне прилично обеспечен почти всем
необходимым.
Осталось только решить два вопроса: куда-то деть Воронцова,
потому что не в его состоянии было штурмовать города. И дождаться
темноты.
Посмотрел на небо, из которого шёл мелкий дождь, и, прикинув по
скрывающемуся за тучами солнцу, понял, что сейчас около полудня.
Впрочем, это подтвердили и наручные часы, что были у лейтенанта
госбезопасности.
– Одиннадцать сорок, – ответил на мой вопрос он, продолжая
общение с Твердевым.
«Темнеть начинает сейчас около восьми вечера. А значит, со
своими попутчиками я пробуду до четырёх вечера. Если к этому
времени обоз не догоним, то оставлю их в лесу, заберу часть оружия
и двинусь обратно к Новску. В темноте найду способ проникнуть в
город, а там уже разберусь, что к чему, и найду Алёну и других
оставшихся в живых», – подумал я и, решив не терять времени,
прервав разгоревшуюся беседу чекиста и подпольщика о том, где
именно сейчас находится линия фронта, сказал:
– Ну что, товарищ Воронцов, пора примерить на себя повязку.
С этими словами я нагнулся к уничтоженному полицаю и, сняв с его
рукава кусок белой материи, протянул его лейтенанту
госбезопасности.
Тот вначале не понял, что происходит, а потом, как понял,
побелел ещё больше и, отшатнувшись от меня как от прокажённого,
зарычал:
– Ты в своём уме, Забабашкин?! Ты кому это протягиваешь?! Я
Красный командир, а не предатель!
– Да я и не говорю о предательстве. Я говорю, что надо
переодеться тебе и стать полицаем, – ответил я и, видя, что у
чекиста сейчас начнётся очередной приступ злости, тут же
поправился: – Разумеется на время. Можешь считать себя разведчиком
в тылу врага. Как вот товарищ Твердев. Впрочем, – тут я хмыкнул, –
это совсем недалеко от правды, ведь по факту так оно и есть – мы в
тылу, а вокруг враги.
Воронцов постоял некоторое время в задумчивости, затем
поморщился, взял из рук белую тряпку и поинтересовался, что я хочу
предложить.