Я снял очки, потёр ладонью глаза, затем куском бинта, что
болтался у правого уха, протёр стёкла, вернул очки на место и
осмотрел с ног до головы чекиста, который был на пятьдесят
процентов замотан в бинты. Зрелище было одновременно печальное и
жуткое, потому что бледный человек в грязных бинтах не мог вызвать
других эмоций. Перевёл взгляд на себя, замотанного на девяносто
девять процентов в когда-то белые, а сейчас чёрно-зелёные бинты, и
согласился с Воронцовым, что на диверсантов мы пока не тянем.
«Да, ему действительно сейчас не до партизанщины. А потому нужно
будет догнать обоз и оставить его там. Самому же вооружиться
хорошенько и уже после этого вернуться сюда, – кивнув чекисту, мол,
согласен, подумал я. – А как вернусь, то найду способ пробраться в
город и освободить наших бойцов, медиков и Алёну. Если быстро
пойдём, часа за три обоз догоним. Там часок отдохну и бегом назад.
Под вечер буду тут. А уж ночью в город и проникну, благо в темноте
я вижу не хуже, чем днём».
Мой кивок Воронцов понял как надо и, посмотрев по сторонам,
спросил:
– Ты не помнишь, мы идём в правильном направлении? По этой же
дороге шёл наш обоз?
Я сфокусировал зрение и, рассмотрев колеи, оставленные телегами,
сказал, что по этой, после чего мы пошли в чащу леса.
На душе скребли кошки, но я понимал, что чекист прав в главном –
с десятком патронов ничего путного мы сделать белым днём точно не
сможем.
«Мне нужно получить преимущество, которое может быть достигнуто
только в тёмное время суток. Поэтому сейчас, когда всё видно на
километры в любую сторону, рыпаться к Новску смысла нет. А потому,
пока стоит задача обеспечить себя оружием и продовольствием, а уж
после этого можно будет и попартизанить немного, – размышлял я. –
Сейчас лето, а потому в лесу есть где укрыться и даже пропитание
найти. А значит, нужно быстренько догнать обоз, оставить там
Воронцова, забрать с собой для подстраховки Садовского, побольше
патронов и гранат, взять еды и с этим арсеналом пробраться в город
и найти Алёну. Вот только бы наш обоз догнать».
А сделать это нам было очень непросто – тяжело это было сделать.
Ни я, ни чекист идти быстро попросту не могли. И хотя шли мы по
тропе, по которой проехали телеги, тем не менее, продвигаться было
всё равно очень тяжело. Да к тому же, многочисленные раны с не
менее многочисленными контузиями давали о себе знать постоянными
приступами боли, расходящимися по всему телу.