— Вообще-то прах
развеевают в открытом космосе!
— Ее похоронили
много тысячелетий тому назад, — мальчик рассеянно пожал плечами и,
улыбнувшись, протянул руку для рукопожатия. — Я — Лави.
— Ален.
«Где-то я уже
видел эту улыбку, — пожимая руку ребенку, думал он. — И она была
гораздо надменнее, чем сейчас. Деймон бы обзавидовался».
Суэльские Республики,
Мира, 12 день чью
Могилы как таковой
не существовало, были лишь полоска гранита и море ромашек за ней.
Цветы смерти, символизирующие конец и новое начало, уже отцветали.
Мальчик пробежал по лугу, нашел несколько еще не отцветших и,
сорвав, вернулся к плите, у которой его терпеливо ждал Ален. Лави
протянул ему добычу, и Ален, немного повертев букет в руках,
положил его с краю плиты, где могло бы заканчиваться имя, стершееся
тысячи лет назад.
— Странно, да? —
спросил мальчик, взяв парня за руку. — Еще живое уже
забытому.
Ален молчал. Он и
так чувствовал себя глупее некуда. Прилетел сюда вытрясти из
Деймона подарок и немного развлечься, а сам занимается кометы знают
чем. Но странно: сколько себя помнил, а никогда не ощущал подобного
спокойствия. Он сжал теплую ладонь мальчика и сказал:
— Нет, если ты еще
помнишь.
А вот это уже
маразм. Что может помнить десятилетний ребенок о женщине, чье имя
исчезло с могильной плиты тысячи лет назад? Ну, допустим, вычитал
он где-то об одной из ангельских женушек — сверх меры доброй и
благодетельной. Иначе с чего вдруг древние ее именем планету
назвали? Допустим, поразила его сказка прямо в наивное сердце. Но,
Создатели Всемогущие, Ален, за какими кометами ты ему
подыгрываешь?
— Твой язык умнее
мозга, — Лави хитро прищурился и посмотрел Алену в глаза — чайные в
золотые.
— Сейчас кто-то
довыпендривается, — пообещал ему Ален, но руку не
отпустил.
Естественно, никто
его угрозы не испугался, даже случайная муха, севшая на сорванные
цветы.
— Ты не помнишь
ее, да? Не помнишь Миру? — мальчик разом погрустнел и опустил
голову.
— А
должен?
— Это была твоя
идея. С планетой и ромашками. Я голосовал против, — он немного
помолчал, ожидая реакции собеседника, потом продолжил. — И Живого с
Кошкой тоже не помнишь?
Ален растерянно
покачал головой, не понимая, чего от него хотят. Лави вздохнул,
подошел ближе к плите и, скинув букет, уселся на гранит. Затем
похлопал по свободному месту, приглашая присоединиться. Ален пожал
плечами и сел рядом.