- Где же я… - прошептал я одними губами, потирая скованными
руками лицо.
Захотелось пить, но мы всё продолжали и продолжали ехать, не
останавливаясь ни на секунду. Поднявшийся промозглый ветерок
заставлял меня ежиться и хотелось чем-то укрыться, но приходилось
мёрзнуть в футболке и шортах. Одежда моя имела множественные дырки
и царапины, а левая штанина шорт вовсе была разреза вдоль до самого
пояса. Разрез этот открывал бедро, на котором находился длинный,
плохо сросшийся шрам, оставшийся хаотичными бугорками по обеим
сторонам от бывшей раны. Похоже, что авария была тяжёлой и кусок
моего автомобиля легко прорезал бедро. Радовало, что рана
затянулась и успела зажить, ведь иначе легко можно было умереть от
заражения крови или вовсе просто вытечь. Непонятно, когда она
смогла зажить, но сейчас мне оставалось только радоваться этому
факту.
Неожиданно вся вереница из телег остановилась на большой
площадке, и с козел стали спрыгивать воины, которые принялись
залазить обратно в телеги и грубыми ключами раскрывать замки,
приковывающие нас к проушинам в полу телег. Пленники медленно стали
спускаться на землю и когда наступила моя очередь, то я последовал
опыту своих товарищей по несчастью и оказался на земле, радуясь
тому, что всё же надел кроссовки заместо простых шлёпанцев. Будь я
сейчас в этой беспяточной обувке, то начерпал бы грязи и давно
отморозил ноги, но сейчас можно было радоваться.
Всех пленников криками выстроили в две неровных шеренги,
позволяя мне рассмотреть количество людей. Оказалось, что
невольников здесь было чуть больше сорока и среди них были одни
только мужчины. Многие из них выглядели словно оборванцы, стоя в
шеренгах в рубищах или замотанные в остатки старых одежд, дырок в
которых было куда больше, чем прочного пространства. Не знаю уж чем
провинились эти люди, но, похоже, женщин за такое не судили.
К шеренгам подошёл человек, вставший в нескольких метрах от
людей. Похоже, что мужчина этот был никем иным, как офицером среди
наших пленителей. Был он старым, но всё ещё крепким, успевшим
облысеть, но определённо следящим за собственными шикарными усами,
серебряными от седины. Снаряжение этого воина было куда как лучше,
чем у его подчинённых. Если воины были снаряжены в кольчуги поверх
толстых стёганок, то вот офицер имел стальную кирасу с рисунком, а
заместо шапеля владел полноценным саладом, защищающим куда лучше.
Из оружия у него была один только лишь шестопёр, висящий в кольце
на богато украшенном драгоценными комнями поясе. Оружие такое было
скорее статусным, показывая всем окружающим, кто является в этом
отряде главным, хотя догадаться можно было и без этого.