Лучше бы драконов показало или еще какую вымершую красоту.
— Конечно, пришла! Я спать не могу, переживаю, что тебе плохо станет, а меня рядом нет.
Матушка присела на постель и приложила прохладную ладонь к моему пылающему лбу.
Я сглотнула, не в силах избавиться от навязчивого ощущения реальности.
Разве бывает, чтоб во сне царапало в горле? Если меня действительно переваривает какая-то тварь, болеть должно все.
Влажные простыни подо мной, перекрученная и давящая на спину рубашка. Все как наяву. И в точности как тогда, тридцать лет назад.
В ту злополучную ночь, когда я лишилась всего.
Обозлившись на неизвестную, издевающуюся надо мной сущность, я резким движением перехватила поглаживающую руку матери.
И застыла, уставившись на собственные пальцы.
Тонкие, детские, нежные. Не привыкшие еще держать меч. Да что там — иголку и ту мне не давали, матушка берегла деточку от любых усилий.
Тем сложнее мне пришлось потом.
— Что с тобой, Мара? Ты ведешь себя неподобающе, —нахмурилась танна Рангсин.
Достоинство и приличия ее беспокоили, пожалуй, даже сильнее, чем мое благополучие. В этом состоял единственный матушкин изъян. В стремлении обезопасить меня она соткала пышное защитное полотно, призванное уберечь ребенка от внешнего мира. И столкновение с реальностью меня чуть не сломало.
— Какое сегодня число? — прокаркала я, неотрывно глядя на холеную детскую ладошку.
Голова пульсировала от жара, не позволяя сосредоточиться. Одно я понимала точно: так долго не переваривают.
Раз я до сих пор жива и функционирую, нужно искать другое объяснение происходящему. Даже самое невероятное.
— Шестое каньяна*, — машинально ответила Камала от дверей.
— Доченька, ты меня пугаешь, — нахмурилась матушка. — Неужели лихорадка так сильно на тебя повлияла?
— А время? — не обращая внимания на родительницу, я поднялась на локтях и, опираясь на подушку, села.
Неужели это действительно происходит?
Я вернулась в прошлое! И у меня есть шанс его изменить!
Служанка бросила тревожный взгляд на старшую танну, но ответила:
— Начало первого. Полночь уже миновала.
— Около трех часов, — пробормотала я себе под нос и решительно скинула тонкое одеяло.
Босые ноги коснулись пола и тотчас заледенели. Осень только заявила свои права, но к ночи уже холодает.
— С ума сошла? Тебе же дурно! Получишь пневмонию! Немедленно ложись обратно! — всполошилась матушка.