Сердцебиение долго не может восстановиться. Даже когда я переступаю порог родного дома. Всё время кажется, что за мной вновь следят и схватят, доставят в тот дом, а Дархан доведёт начатое до конца и в этот раз никто ему не помешает…
Проклятый планшет так и лежит в кармане. Не решаюсь избавиться от него. Стойкое ощущение, что таким образом я сделаю только хуже.
Хорошо, что мамы нет дома, и я, стащив с себя все вещи, встаю по душ. Беру мочалку и пытаюсь стереть с себя прикосновения Дархана. Нажимаю до красных следов. До боли. Я не хочу помнить это. Забыть эмоции, вызванные Дарханом.
Только спустя час разрешаю себе успокоиться и выйти из ванной. Мышцы начинают ныть от долгого бега, а кожа саднить от моих стараний в душе. Я поднимаю с пола толстовку Дархана и сворачиваю в комок. Кладу в пакет и уже хочу выбросить, но что-то останавливает меня. Я прячу толстовку и планшет в своей комнате в самый дальний ящик. Не знаю, что мне с этим делать.
***
С тех волнительных событий проходит две недели. Две недели страха и вздрагивания от любого стука. Мне снятся страшные сны, словно я бегу от Дархана, но он каждый раз догоняет меня. Каждый раз я просыпаюсь в поту с дико колотящимся сердцем.
Антону я не говорю об этом ни слова. Боюсь, что он бросит меня, решив, что я изменила ему… Просто нужно забыть Дархана и никогда не вспоминать. Москва теперь перестаёт казаться мне чем-то манящим. Больше никаких приключений.
— Скажи, что любишь меня, — прошу я, смотря в голубые глаза Антона.
— А так не ясно? Если ты всё ещё не поняла, то мне сейчас придётся снова сделать с тобой то, что минуту назад, — отвечает он и прижимает меня к себе.
Я улыбаюсь, закусив губу.
— Не получится. Скоро придёт мама с работы, — отвечаю, смотря на часы. — Почему мы никогда не делаем это у тебя?
Антон морщится и начинает вставать с кровати.
— Лесь, я же говорил, что моя мать заочно ненавидит любую девушку, которая у меня появляется, — отвечает он, надевая джинсы. — Не хочу выслушивать в очередной раз всю ерунду, которую мама будет говорить.
Я прикрываюсь одеялом. Хочется плакать.
— Тебе не обязательно жить в их огромном доме до старости… — тихо произношу я, чувствуя, что навязываюсь. Я никогда не была в гостях у Антона, а лишь видела их коттедж издалека.
Антон подходит ко мне и начинает целовать.