Оказывается, даже обитатели вот таких вот маленьких деревень с азартом следят за ходом Божественных Игр с помощью оповещений Арбитров. Обычные люди их не слышат, но вот жрецы – могут. И активно делятся с прихожанами. Жители же делают ставки на победу или вылет участников, бурно обсуждают кандидатов, восторгаясь теми, кто уже сумел чем-то выделиться, и посмеиваясь над неудачниками, болеют за любимчиков, украдкой шушукаются о богах. За неимением телевидения и Интернета, Игры становятся едва ли не самым долгожданным развлечением, и никого не смущает, что в них по-настоящему гибнут люди. Чужаки ведь.
Обойдя лавки и докупив необходимое, присаживаюсь на скамеечку, чтобы перекусить и немного отдохнуть, как вдруг напротив, словно из-под земли, вырастает массивная фигура, загородившая яркий солнечный свет.
Чтобы понять, кто это, мне даже не нужно поднимать голову.
Мы молчим.
Он, не мигая, серьезно смотрит на меня, а я пытаюсь определиться, заговорить ли, начать возмущаться преследованию или лучше еще подождать. Под тяжелым взглядом мужчины свежайшая, ароматная булочка с маком уже не лезет в горло, но мало ли, о чем этот великан сейчас думает?
- Позвольте представиться, госпожа. Мое имя Таэроль, - сообщает наконец таким тоном, будто мы на светском приеме и его представление должно значить для меня что-то особенное. Даже слегка кланяется, приложив правую руку к сердцу.
Раскланиваться в ответ особого желания нет. Я вообще не понимаю, что ему от меня нужно. Хотел бы сказать «спасибо», сказал бы, а не смотрел так, словно мысленно высчитывает мой вес, рост и объемы.
- Не мог бы ты отойти? Солнышко загораживаешь.
До последнего сомневалась, что это сработает, но мужчина тут же исполняет просьбу, делая шаг назад, и даже, кажется, чувствует себя неловко из-за того, что помешал мне отдыхать.
Да ладно?
- Еще немного… - развиваю успех, мысленно поражаясь тому, что великан оказался таким по-детски доверчивым. - И еще… Еще на пару шагов, пожалуйста.
Хоть с расстояния в шесть-семь метров его рост уже не так давит, чужой пристальный взгляд все же не очень-то способствует аппетиту. Новый кусочек я откусываю из чистого упрямства. И чуть не давлюсь им, когда навязчивый пришелец, сообразив-таки, что его просто отсылают подальше, поразительно быстро вновь оказывается у самых моих ног и опускается на одно колено, низко склонив голову: