– Я приехала в деревню и стала работать учительницей, потому что рассчитываю, что государство выделит мне за это домик, – привел пример предложения Валька, дурачась. Учительница не подала вида, что ученики в очередной раз издеваются над её светлыми мечтами. Да, был такой закон, и только благодаря этому к нам иногда приезжали новые специалисты.
После урока мы дружно наваляли Вальке тумаков, чтобы он не думал, что ему можно обижать Марину Алексеевну. Потом пацаны отправились играть в футбол, а я пошла домой.
Дорога домой была короткой. Я опять пинала сменную обувь и думала, что сегодня я снова в этой же юбке. А Колька, наоборот, комплимент сделал. Вот и пойми после этого этих пацанов. Завтра точно джинсы надену. Пусть мучается! Да и он прав, в футбол в юбке не поиграешь. А Витька все равно на меня внимания не обратил. Он сегодня Нику любил. Она ему доклад на английском делала, так он ей столько комплиментов наговорил, хотя она толстая, и ещё неделю назад он её обсмеял. Непостоянный он.
Квартира спокойно открылась моим ключом, и я вошла. В прихожей как нередко бывало, мигнула лампочка и потухла. Но на улице было светло, и я спокойно разделась, повесив куртку на гвоздь.
– Где ты шлялась всю ночь? – спокойно спросила мама, выходя с кухни.
– Вчера я не смогла попасть домой, – ответила я, вытаскивая учебники из сумки и складывая их на свой стол. – Вы закрыли дверь на замок.
– А позвонить ты не могла? – мама повысила голос. – Мы с Сергеем весь поселок оббегали вечером.
– А позвонить ты не могла? – отфутболила я её же вопрос.
– У меня на телефоне нет денег! – воскликнула мама.
– На водку тебе хватило.
– Как ты разговариваешь с матерью?
– Мам, – насколько могла спокойно произнесла я, – вы вчера решили выпить с дядей Сережей, потом ты забыла, что у тебя есть дочь. А потом резко вспомнила. А если бы я за это время замерзла насмерть? Или меня инопланетяне похитили?
– Да кому ты сдалась, неблагодарная! – у мамы в голосе задрожали слезы. – Ты! Должна! Была! Мне! Позвонить!
– Я забыла. – я пожала плечами.
– Забыла? – мама скрутила полотенце в жгут и, размахнувшись, залепила им мне по лицу. – Ты забыла? А я не забыла!
У меня от боли и обиды выступили на глазах слёзы. Лицо горело. Я вскрикнула. А мама размахнулась и добавила ладонью по другой щеке: