Но венцом автопарка будут броневики «Гарфорд-Путилов», которые
приедут в расположение механизированного полка в количестве 12
единиц. Эти пятитонные грузовики имеют вооружение в виде
76,2-миллиметровой горной пушки 1910 года и трёх пулемётов системы
Максима. Броня представлена 6,5 миллиметрами по всему периметру,
включая башни. Пусть они медленные и проходимость у них так себе,
но они всяко быстрее лошадей.
— Самое главное — точно следуйте чертежу, — попросил Аркадий. —
Двойные пластины — это самое важное.
— Сделаем точно так, как начерчено, — заверил его Васильев. — Не
переживайте, товарищ подполковник.
Немиров решил, что нужна усиленная защита от осколков и пуль,
поэтому в чертеже предусмотрел некое подобие разнесённой брони.
Например, на пулемётном броневике лобовая деталь состоит не из
цельной пластины 9-миллиметровой толщины, а из двух пластин по 5 и
4 миллиметра, между которыми есть четыре сантиметра воздуха.
Ерунда, если речь о бронебойной пуле, но обычные пули и осколки
удержит отлично. Причём, за счёт деформации попавшего снаряда и
изменения направления его полёта, разнесённая броня даёт чуть
большую бронезащиту.
— Что ж, — произнёс Аркадий. — Тогда мы ждём броневики на
фронте.
*4 января 1918
года*
— Они точно нам союзники? — поинтересовался Аркадий.
Второй состав советских переговорщиков включал в себя Иосифа
Сталина, Якова Свердлова, Моисея Урицкого, Владимира Карелина,
Григория Зиновьева и, разумеется, Николая Алексеева с Аркадием
Немировым.
Напрашивался Троцкий, но ему не разрешили — вместо этого он был
направлен на Юго-Западный фронт, координировать агитацию.
— Думаю, что нет, — покачал головой Сталин. — Что-то нехорошее
затевается…
Делегация от Украинской Народной Республики вела себя
независимо, подчёркнуто обособленно от советской делегации.
Примечательно, что в Центральной Раде совсем нет большевиков,
потому что они демонстративно вышли из неё, после подавления
большевицкого восстания силами Киевского военного округа.
Формально, Рада ни при чём, но все всё понимают…
И это было самое непонятное для Аркадия. Если эти ребята
стремятся обрести независимость и не хотят иметь общих дел с
Лениным — почему он это терпит?
«Право на самоопределение, все эти свободы, демократии — это,
конечно, хорошо…» — подумал Немиров. — «Но что они будут делать,
когда останутся один на один с соседями, которые не видят в них
равноправного государства?»