– Вот! – ткнул в меня пальцем брат. – И я о том же! Он ходит, а ты все норовишь пойти за ним.
– Это моя работа.
– Да на хер! Уже нет, Перл!
– Всегда да.
– Балда! Ты на нем подорвешься, как...
Коннор словно поперхнулся, наверняка вспомнив о том своем ранении, прищурился гневно, глядя мне в глаза. А потом его лицо внезапно разгладилось, он шумно, но будто с облегчением выдохнул, кивнул каким-то своим мыслям и уже почти спокойно спросил:
– Значит, вот так, сестричка, да?
– Вот как?
– Ты слушать меня не собираешься и будешь продолжать, – не вопрос, утверждение.
Я промолчала. Отрицать будет ложью, подтверждать – ввязываться в новый виток спора, на который у меня нет сил.
– Угу, понятно. Думаешь, я не догадываюсь, на что тебя этот Майки-мудайки соседский подбивает? Еще как понимаю. Но только знаешь что? Хрен я это просто так оставлю!
– Конно..
– Да в жопу, Перл! Ты решила действовать по-своему, значит, и я право имею делать то же самое. – И он решительно развернулся, сшибая колесом один из моих кухонных табуретов, и покатил на выход.
– Ну и что это, блин, значит?
– Что надо, то и значит! – буркнул через плечо, съезжая с пандуса в темноту.
– Коннор, ты не имеешь права чинить препятствие работе офиса шерифа! – выскочила я следом на крыльцо, гадая, что задумал этот псих.
– Срать мне на твои правила, сестренка!
– Я тебя в участке запру на неделю, если будешь лезть! – пригрозила ему в спину.
– Ха! Да мама от вашего участка камня на камне не оставит. Ты сама нарвалась, мелкая!
И он укатил, оставляя меня злиться и уплетать в одиночестве самую вкусную еду в мире. Младенец Иисус, как же тяжело иметь ТАКОГО старшего брата!
2. Глава 2
– Рауль, на два слова можно тебя? – окликнула меня Мари на общей кухне, безуспешно пытаясь высвободиться из собственического захвата Саважа. Братишка, однако, крепенько удерживал ее одной рукой вокруг талии, привалившись задницей к кухонной стойке, а пахом упершись в ягодицы драконяши. Во второй лапе у него была неизменная ведерная кружка кофе, из которой он прихлебывал, занюхивая каждый глоток пушистыми рыжими кудряшками своей жены. Раньше то он всегда трескал с кофе пончики коробками – куда только они в него лезли и как нигде не откладывались на этом длинном жилистом дрыще. А теперь у него, видно, всегда под рукой кое-что послаще пончиков на закуску. – Черт, Доэрти, отпусти, а!