— Нужно уходить! — крикнул я.
Однако этим планам не суждено было сбыться — в полумраке я
услышал характерный звук катящегося по бетонному полу чего-то
металлического. Учитывая ситуацию, это могла быть только одна
вещь…
Подстреленный мною террорист все-таки нашел в себе силы швырнуть
в нашу сторону гранату. Взрыв в пустом и замкнутом помещении, это
крайне жестко и практически всегда смертельно. Деваться было
некуда, укрытий здесь нет — только прямой подвал, засыпанный
мусором и обрывками бумаги. Прекрасно понимая, что взрыв убьет нас
всех, если не осколками, то обрушившимся потолком, я осознал, что
вариантов тут всего два. Либо одна смерть, либо пять.
В полосе света, словно в замедленной съемке я наблюдал, как
темно-зеленая граната, одетая в ребристую рубашку, катится прямо к
нам. Отбить ее или поймать я уже не успевал, да и куда ее бросать?
Граната оборонительная, осколками зашьет все и вся.
С силой оттолкнув в сторону Синицыну, я рывком накрыл собой
гранату, уже понимая, что для меня это конец… Бронежилет,
разгрузка, форма — для меня неважно, но остальным это даст хороший
шанс. Мои парни найдут их и выведут. Главное, что все это было не
зря…
Оглушительно рвануло.
Вспыхнувшая невыносимая боль в районе живота, быстро охватила
все тело. Сначала я оглох, провалился во тьму… Но уже в следующую
секунду боль словно растворилась. Какой-то частью мозга я осознал,
что почему-то все еще жив...
Встряхнул головой, проморгался, попытавшись прогнать
галлюцинацию.
Но нет, она не пропала. Прямо сейчас я находился в большом и
светлом помещении, на полу которого были расстелены длинные и
жесткие ковровые дорожки, сколоченные деревянные лавки, стальные
шкафчики с одеждой. Не знаю почему, но помещение как будто бы было
мне смутно знакомым.
Чувства нахлынули на меня разом, да так, что я даже рот раскрыл
от удивления. Сразу же почувствовал запах носков, чьих-то подмышек.
Услышал гул людских голосов, скрипнула дверь. Кожей ощутил
прохладный поток воздуха.
Чисто интуитивно ощупав свой живот, который принял на себя
взрывную волну от той гранаты, я понял, что и с ним все в порядке.
Не было ни боли, ни крови. А из одежды на мне только тонкая белая
майка и огромные бесформенные трусы семейки. Да и сам я какой-то
худой, что ли…
Растерянно оглянувшись по сторонам — никакой войны тут нет.
Стрельбы не слышно, никто не пытается меня пристрелить, да и вообще
— тут хоть и суета, но при всем этом мирно и безопасно. Нет
пленников, подвала, нет Синицыной.