Правда, на фоне остальных, я видимо, был самым не вкусным, а
потому и кусали меня крайне редко. Дико бесил писк, то в правом, то
в левом ухе.
Многие призывники не спали до двух ночи — травили анекдоты,
смешные истории. Кто-то из местных договорился с друзьями с
гражданки, и те перекинули им через стену пакет с бутылками. Что
там было не ясно — судя по запаху, не пиво. С закуской конечно же
было плохо.
Кто-то хвастался, как он провел последнюю ночь перед отправкой,
кто-то рассказывал про количество выпитого алкоголя и описывал свои
подвиги на пьяную голову. В общем, обсуждали всякую ерунду. Все как
всегда. Я почти не их слушал, думал о своем.
Почему же все это произошло? Почему я не умер?
Был ли в этом какой-то особый смысл? Вмешались некие высшие
силы?
Зачем? Для чего?
Уж не потому ли, что судьба решила распорядиться мной иначе?
Выходит, я чего-то еще не сделал, чего-то важного. И теперь мне
нужно понять, что же от меня требуется? Но одно понятно точно, у
моего воскрешения есть какое-то предназначение!
Хоть военного билета у меня на руках еще и не было, формально я
уже был военнослужащим срочной службы, со званием рядовой. Говорят,
что двухгодовой отсчет начинается в тот момент, когда молодой
солдат покидает стены сборного пункта. Может и так, а может и
нет.
Честно говоря, вообще не думал о том, что на целых два года буду
оторван от реальной жизни — для меня вся моя жизнь именно такой и
была. Дело привычки. Как я уже упоминал, семьи не было, активных
романов на стороне тоже. Только работа, только мое подразделение.
Да и отвык я от жизни в восьмидесятых. Сильно отвык. А в армии,
жизнь, что в восьмидесятые, что в двухтысячные — одна и та же,
особенно, если часть стоит где-то в безлюдном районе.
Хоть для меня все и начиналось с чистого листа, в некотором роде
я шел той же тропой. Однако теперь я собирался пройти ее без
ошибок, без неправильно принятых решений… Без поражений. Я солдат,
всегда им был. Ничего другого и не умею! Использовать знания о
будущем? Непременно, но это позже, когда случай подвернется.
В молодом возрасте, все было не очень хорошо. Когда мне стукнуло
восемь, отец вынужденно уехал на золотые прииски куда-то далеко на
север и не вернулся. Мать, оставшись в одиночестве, растила меня,
как могла и ценой собственного здоровья, все-таки поставила меня на
ноги. Окончив школу, я уехал учиться в другой город, но был
отчислен уже на втором курсе университета. Чтобы не возвращаться
обратно к матери и не расстраивать ее, я добровольно пошел в
военный комиссариат и изъявил желание служить Советскому Союзу.