Самая большая проблема перестала быть
актуальной. Ребром стоял вопрос о судьбе военнопленных люсианцев
под командованием того, кто выдавал себя за майора Мелихова. Брать
их с собой – означало тратить людские ресурсы на безопасность и
жизнеобеспечение. Охранение, выгул, кормёжка, медицина,
банно-прачечные мероприятия, и так далее. В пересчёте на
фактические затраты это была непозволительная роскошь, которую не
смогли бы оправдать никакие трактаты о человеколюбии, догматы о
милосердии и моратории на смертную казнь.
Боевиков люсианского союза пустили в
расход. Как только генерал Белов объявил, что все следственные
мероприятия с этой группой закончены, в зиндан полетели ручные
гранаты. После ликвидированных закопали на глубине нескольких
метров: узилище отрывали со старанием и рвением.
Остальные задачи, кроме одной,
выглядели сущими мелочами на фоне предыдущей.
Так, штатный медик Беляева тишком
доложила офицеру, что сумела синтезировать синтетическую «кассу».
Запасы оригинального наркотика были небезграничными, и рано или
поздно доктора Рыкову пришлось бы хоронить вслед за боевиками.
Искусственный материал позволил бы биологу протянуть куда дольше. И
в рамках «протянуть подольше» Тамара Николаевна на свой страх и
риск «угостила» Анну Николаевну гомеопатическим порошком из
толчённых безобидных витаминных комплексов, выдав их за
синтетический наркотик. Бывшая люсианка подмены не осознала, и уже,
в теории, должна была бы начаться ломка, однако организм женщины не
выказывает признаков абстинентного синдрома. Это может говорить о
том, что зависимость Рыковой-старшей от «кассы» снята. Или, по
крайней мере, существенно занижена. Что странно, если учесть, что в
распоряжении доктора Беляевой был лишь самый минимальный запас
оснащения, не предусматривающий оказания помощи наркозависимым. И
вдвойне странно, если учесть, что Земле ещё неизвестны случаи
выживания пациентов после отказа от «кассы». Это заведомо считалось
билетом в один конец.
Найденные «Рассветом» на месте
крушения «Беллискнера» соотечественники сумели втянуться в эту
«робинзонаду» и активно помогали экспедиции, кто чем мог. Клин
оказался смышлёным парнем. Его взял себе в помощь «Ёкай». Молодой
парень быстро сработался с обрусевшим японцем и стал перенимать у
того познания в электрике. Среди экспедиции даже стали ходить шутки
про сенсея с учеником. На что Максимыч, не будь дураком, да
разыграй перед всем честным народом сценку, едрическим
полутораметровым газовым ключом из экспедиционного запаса
инструментов вместо катаны посвятив своего кохая. После ещё и хоку
зачехлил на тему превзошедшего учителя ученика.