Раз, два, три…
– Доня! Я такой сюжет придумала – вот это точно станет бестселлером!
Сколько раз за последние месяцы я слышала нечто подобное? Не сосчитать. Мама каждую свою книгу начинает с таким рвением и воодушевлением. А потом оказывается, что полученный гонорар не покрывает расходов на графику и редактуру. Про рекламу, которой она периодически балуется, и вовсе молчу.
– Мам, ну ты снова всю ночь просидела за ноутбуком? – устало ругаюсь я. Устало, потому что это повторяется каждый день. – Тебе что врач сказал?
– Ой, да я бы все равно не уснула, – отмахивается она. – По-вашему, так лучше лежать и пялиться в потолок.
По-моему, лучше найти работу, которая будет приносить хоть какой-то доход, но вслух я этого, конечно же, не озвучиваю. Повесив на крючок куртку, переобуваюсь в комнатные тапки.
– Я решила вопрос с деньгами.
– Серьезно?
Мама улыбается, и я с ней заодно.
– Да. Отведу Мишу в садик и созвонюсь с хозяйкой. Думаю, сегодня и переедем. Так что иди, пока отдохни. После обеда мне будет нужна твоя помощь.
Мама на радостях не спорит, убегает в спальню. А я, вымыв руки и предусмотрительно нагрев их на змеевике, спешу в нашу с Мишей комнату. Вижу раскинувшегося на разложенном диване сына, и сердце теплом наполняется. Сегодня как-то особенно оно искрит. Хочется свернуться рядом, прижать крепко-крепко и никуда от себя не отпускать.
– Ми-и-ша, – шепчу, ведя ладонью по светлым кудрям малыша. – Просыпайся, медвежонок.
– Мамочка, – еще глазки не открыл, а уже улыбается, мой хороший.
– Пора собираться в сад.
– Хорошо.
Сын тянет ко мне ручки, и я, наконец, прижимаю его к себе.
Блаженство. Ни с чем не сравнимое блаженство обнимать своего ребенка.
– Ты мой сладкий, – машинально покачиваю, пока иду с ним к шкафу за вещами. – Постараюсь тебя забрать пораньше сегодня, окей?
– Бомба, – восклицает Миша и звонко смеется.
В его понимании это высшая степень одобрения.
От рождения и до двух с половиной лет мне казалось, что сын ничего от Тимура не унаследовал. В обход Тихомировских жгучих татарских генов, такой же светлокожий и светловолосый, как я. Но с недавних пор стала замечать, что пушистые белые кудри темнеют. Да и взгляд… Нет-нет, а как посмотрит – сердце екает, так Тимура напоминает.
Надеюсь, что эти мелочи замечаю только я. Мама, во всяком случае, молчит.