Тут я уже пожалел: а не алкоголичка ли она? Так быстро я в жизни не пил. Она просто профессиональный бухач!
Мне пришлось хорошо закусывать, чтобы раньше нее не упасть. И тут глазастая предложила угадывать стихи. Мне! Стихи! Ха-ха!
Конечно, я замялся:
— А с чего вдруг? Думаешь, я уже такой пьяный, что на все соглашусь? Я же тупой и книги в грядки закапывал.
— Тогда шахматы.
— А быть может, у меня их нет с собой?
— Предлагай!
— «Бутылочка».
Поправила очки, и на лбу появились испарины. Очкастая вопросительно посмотрела на меня.
— Да, а что такого?
— На правду? — уточнила она.
— Кому нужна твоя правда?! На желание.
— Если ты поиграешь в «кто поэт», тогда я соглашусь в «бутылочку».
Как смешно ей-богу! Она действительно думает, что я — полено!
— Сколько раз я должен угадать, чтобы игра закончилась? — уточнил я.
Ясное дело, не буду я ее спрашивать, кто написал «У Лукоморья дуб зеленый». Пусть экзаменует меня краля. Потом я ее отэкзаменую как следует!
— Пять вопросов.
— Поехали!
Перед игрой мы выпили еще по стакану, и началась программа литературы седьмого класса. Сначала я притворялся, что ничего не помню, но потом правильно отвечал. И она так искренне удивлялась, будто увидела чудо. Затем два вопроса по-сложнее. Четвертый был — стих Евтушенко. И тут очкастая уставилась на меня, словно впервые увидела.
— У меня память хорошая. Вот, что значит, когда судишь о человеке, которого вообще не знаешь, — как она меня забавляла в этот момент. Глазастая вспотела, и я увидел на ее лице растерянность. Наконец до нее дошло, что я тоже книги читал — это моя профессия! — Давай последний и вот! — показал я ей пустую бутылку.
Моя попутчица собралась и зачитала монолог из «Ромео и Джульетты» на английском языке, надеясь, видимо, что я не пойму что это.
Смеясь, я схватился за голову, и она все поняла.
— Откуда? — спросила краля.
— Театр, — с детства я ходил в театральный кружок.
— Черт! — разозлилась она и уже, к моему, удивлению спокойно спросила: — И что ты хочешь за победу?
Ох! Что я хочу, ты и так мне сейчас дашь!
— Играем в «бутылочку»!
Мне кажется, или в ней что-то переменилось? Очкастая теперь меня стесняется? Стоило мне ей сказать, что я тоже читать умею, так она застеснялась сразу? Что?
Нет, ей немного скучно или грустно? А может, алкоголь подействовал?
— Допьем, — предложил я, надеясь, что моя попутчица наконец опьянеет.