– Не смейте трогать своими грязными руками мою сестру! –
выкрикнул парень, закрывая собой трясущуюся от ужаса девочку.
– Ах ты, мразь! Теперь можешь не молить меня о пощаде! –
неуклюже поднимаясь с земли, заорал купец и вновь замахнулся.
Удар предполагался сильным, а кнут был магически заговорен,
чтобы при своем относительно легком весе наносить серьезные раны.
Пара таких ударов – и мальчик бы точно не выжил, а у этого купца
ощущались поставленная рука и немалы опыт. Наверное, он мог убить и
за один удар.
– Какое совпадение, – пропела я ласково, перехватив руку до
того, как удар был нанесен. – Как с языка сорвал. О пощаде можешь
не молить, – оскалилась я в растерянное лицо купца, который не
ожидал вмешательства. Тем более – от женщины.
– Ты кто такая? – взревел он, пытаясь вырваться из моей хватки,
но силенок не хватало. Все же, тело у меня – имбовое: и магии, и
физической силы – хоть отбавляй. Но об этом эта тварь еще не знает.
Ничего, скоро я его просвещу.
– Твой самый жуткий кошмар, – сжав его предплечье еще чуть
сильнее, сообщила я, когда кость под моими пальцами хрустнула и
сломалась. Купец завизжал не хуже свиньи. – Думаю, если убью тебя,
это несильно помешает моим планам. И от твари в твоем лице
избавлюсь, и барахлишком обзаведусь, – выразительно окинула я
худощавую фигуру мужика, который напоминал мне богомола. Даже рост
с моим совпадал. Не платье, конечно, но в костюме мне даже удобнее
будет: по дороге прикинусь парнем. – Во всем же нужно искать плюсы,
верно? – задорно подняла я брови, а после подняла ногу, собираясь
раздавить ступню этого мерзавца.
Несмотря на мое изначальное счастье отыграть роль каноничной
героини в оригинальной истории в первом перерождении, не скажу, что
данная задача была для меня проста. Пусть я любила и восхищалась
героиней Кирой во время прочтения, оказаться в ее шкуре и точно
следовать установленной роли и характеру чужого персонажа было
сложно. Все пять лет первого перерождения до момента эпилога и даже
после него, я не была собой, вынужденная следовать сюжету, точно
сценарию. Чувствуя себя актером театральной постановки, я примиряла
на себя чужую маску, которая даже близко не была приближена ко мне
настоящей.
Следуя канону, я была ограничена во многом: характер, поведение
и даже мировоззрение настоящей Киры из книги разительно отличались
от моей настоящей личности, от которой, как мне казалось, я с
легкостью отказалась в момент осознания того, что попала в тело
любимого героя.