— Это ты меня так магией залечил? — приветственно кивнув слишком
громкому лекарю и осматривая себя, пораженно уточнил я, и правда не
находя на себе ни единой царапины. Даже все оставшиеся лохмотья с
себя снял и внимательно изучил свой помятый бок, на котором не
нашлось даже малого синяка.
— Ты что, совсем дурной? Полез в воины и ни разу не слышал про
свою привилегию? — мягко говоря, удивился молодой целитель, хлопая
глазами и задумчиво потирая, кажется, никогда не знавшую бритвы
щеку.
— Так я и не воин, а лесоруб. Ну а боевое владение топором
открыл лишь для того, чтобы постоять за себя в лесу.
— И правильно сделал — стряхивая в коридоре с куртейки севший на
плечи снег и заходя в комнату, заявил тот, кого я точно не хотел
увидеть, при этом с печалью осознавая неизбежность нашей встречи.
Не обращая внимания на раздраженный взгляд Кирдота, старшина
деревенских воинов прямо в обуви пересек лекарскую и сел на
соседнюю со мной кровать — Наша привилегия это полное исцеление и
возврат к идеальному для своего возраста состоянию после получения
нового ранга развития в бою. Так мы, собственно, и развиваем личные
характеристики. Только в настоящем бою и никак иначе. Да и
естественный рост характеристик за счет мирных профессий у нас
урезан более чем вдвое… И, судя по тому как скривилось твое лицо,
ты, маленький лесоруб, это уже прочувствовал.
— Но… почему об этом практически никто не знает? Многим было
известно, что я хочу открыть боевое владение, но никто не сказал о
том, что это так сильно осложнит мою жизнь и работу — злость,
непонимание, отчаяние. Разнообразные мысли и эмоции обжигали мой
разум, мешая нормально думать и делать правильные выводы. Резко
вспыхнувшая, абсолютно бессмысленная ненависть застила глаза и
грозила выплеснуться на окружающих и даже самых близких потоками
ядовитых слов — Почему все промолчали?! Неужели это такая великая
тайна?
— Я тоже об замедлении развития характеристик не знал! — как
всегда излишне громко заявил лекарь, а Амихаш лишь хищно улыбнулся
на его слова и согласно покивал головой.
— Да практически никто не знает. Кроме, конечно, самих воинов и
некоторых храмовых. А все потому что вам, мирянам, просто плевать
на всех воинов! Мы абсолютно никому не интересны… до тех пор, пока
в ваши дома не приходит беда. Только тогда о нас вспоминают и
требует спасти свои обгаженные от страха жопы. А пока в округе все
тихо, нас чураются даже самые последние землекопы, не думая о том,
что нам приходится десятидневьями бегать по лесам, выискивая мелких
монстров… Чтобы не отставать от таких как вы по личному развитию! —
речь старшины сильно остудила мой гнев, оставив на языке терпкий
осадок из сильного раздражения и горькой злости. Правда, уже на
себя и свою глупость. Нужно было тогда прислушаться к словам и
доводам Аюла, но я был слишком наглым и самоуверенным дураком, не
желающим принимать советов. И сломавшим себе жизнь всего одной
вложенной ни туда единицей развития профессии.