Борд жил в монастыре долгие годы, то покидая его, то вновь возвращаясь. Трудно представить, как он, по словам Энтони Вуда>18, «человек с неупорядоченным умом и изменчивым характером», мог находиться в обители со столь суровыми правилами поведения.
Вся последующая жизнь Борда отнюдь не свидетельствовала о приверженности аскетизму и вегетарианству, и он, наверняка, был склонен к нарушениям монастырской дисциплины. Правда, достоверно известно только об одном случае (о котором Борд сам рассказал): в 1517 году руководители Чартерхауса обвинили его в том, что он был «хорошо знаком с женщиной» (shold be conversant with women): в XVI веке, как утверждает историк, слово «conversant» означало нечто большее, чем, скажем, просто дружеская или наставительная беседа клирика с мирянкой.
С течением времени Борд чувствовал себя все более несчастным и все чаще задумывался о своем будущем. Его биографы проявляют редкое единодушие, объясняя стремление Борда покинуть Чартерхаус.
Так, А. У. Фокс в «Книге бакалавров» (1899)[17] пишет:
«Его (Борда. – Ю.П.) беспокойный нрав и прирожденная живость характера находились в глубоком противоречии с аскетизмом, которому он должен был следовать как брат Ордена картезианцев, и это приводило к нарушению гармонии в его отношениях с окружающими».
Фоксу вторят другие биографы:
«Жесткость правил поведения и постоянные наказания за каждое, даже невинное, проявление жизнерадостности должны были вскоре засушить веселого от природы человека, чей необычайный юмор мог служить причиной нарушения самых мелочных ограничений суровой дисциплины».