Однако хорошо продуманная стратегия подразумевала наличие метода, используя который можно было объяснить, как осуществить проникновение в глубину алхимического текста и то, к чему это приведет. Следовательно, нужно было обратиться к какому-либо конкретному алхимическому трактату и осветить, шаг за шагом, те вопросы, которые он поднимает, и параллельно с этим – давать ответы на них, извлекая их из текста самого трактата, или – некоторого числа трактатов, раскрывая их герметическую форму. Но как нащупать ту ниточку, потянув за которую можно распутать весь герметически намотанный клубок? Поиск методики происходил мучительно и долго, пока не случилось «сверхъестественное» вмешательство видения, постигшего меня в читальном зале Библиотеки Академии наук. Записанное по свежим следам в дневник, оно выглядит, словно зачин волшебной сказки. «Когда Франциск Меркурий Ван Гельмонт закончил сочинение своих „157 Алхимических Канонов“, он задумался над тем, что написаны они весьма или, даже можно сказать, – слишком доходчиво и с этим надо что-то делать…
Поразмыслив, он взял ножницы и разрезал рукопись на 157 частей, соответствующих количеству Канонов, после чего встал от письменного стола и бросил всю эту кипу бумаги на расстеленный посреди кабинета ковер. Затем он вызвал колокольчиком служанку и распорядился относительно варки полстакана клейстера, с тем чтобы после того, как передаст указания хозяина на кухне, она вернулась в кабинет и собрала в подол передника все разбросанные по полу бумаги.
Вернувшись, девица со смешным кряхтением уселась на ковер и долго собирала бумажки, то и дело сокрушенно справляясь: „А может, их все-таки сложить по порядку?“
Когда все Каноны были собраны, Ван Гельмонт велел служанке встать рядом со своим креслом и оттопырить край передника, чтобы ему было удобнее доставать оттуда листочки один за другим. К этому времени и клейстер подоспел. Франц Меркурий брал наугад вытащенные бумажки и приклеивал их на чистые листы по вновь случившемуся порядку. Когда все они заняли свои места, он, пронумеровав страницы, справа и слева, отрезал ту их часть, где были проставлены первоначальные номера и спрятал эти части к себе в стол под замок, а остальное велел отнести переписчику.
В результате спустя 325 лет мы имеем то, что имеем – мало того, что написаны эти 157 Канонов достаточно туманно и заковыристо, так еще и последовательность их умышленно перепутана, а те отрезанные части страниц, содержащие первоначальные номера, уважаемый Философ, полагаю, уничтожил перед смертью…»