— Да, уже почти две недели. Но ничего, скоро родимся! — гладит она живот, приговаривая нежные слова.
Я умиляюсь и вздыхаю.
Мы с Тимом очень долго хотели детей. Это наша долгожданная беременность, но мужа будто подменили последнее время.
Он часто о чем-то думает, не слушает, что я говорю, куда-то уезжает. Если бы не знала его, то подумала бы, что у него появилась другая.
Тут же раздается звонок телефона, и я беру трубку.
— Да, любимый! — отвечаю я.
— Привет, ну как ты? — быстро спрашивает он.
— Все хорошо, уже в палате!
— Там нормально? Ничего не забыла?
— Нет, вроде все хорошо! — отвечаю я. — Ты приедешь?
— Нет, не смогу. Сегодня сказали, что отправляют в командировку…
— Ну Тим, уже четвертая за месяц… — ною я. — Разве нельзя кого-то другого отправить?
— Полина! — строго говорит муж. — Если я сейчас начну диктовать свои правила, то на повышение пойдет Илья, а не я! А он, знаешь, уже вовсю задницу лижет директору!
Я вздыхаю, понимая, что бесполезно спорить. Муж прав. Нам нужны деньги, и его повышение было бы очень кстати. Особенно перед рождением ребенка.
— Ладно, я поняла, так ты надолго? — грустно спрашиваю я.
Тим что-то мешкает с ответом, а потом угукает:
— Недели на две!
— Но, Тим, это же полмесяца! Как я без тебя? Я же в больнице! Мне поддержка твоя нужна! — почти что плачу я, не обращая внимания на внимательно слушающую Варю.
— Поль, давай без истерики только! Все, меня зовут! Давай, потом позвоню!
Он отключается, даже не дав договорить, а я со вздохом падаю на кровать.
К горлу подкатывает тошнота, но я сглатываю комок вместе со слезами. Белый потолок, голубые стены становятся тяжелыми и давят, как тюремная клетка.
Мне сказали, что я здесь минимум на десять дней. Мама живет далеко, не приедет. Муж уехал в командировку. Некому и прийти.
Может, только Люба придет – моя подруга и медсестра, с которой мы ведем приемы. А больше и некому.
— Одиноко тут? — поворачиваюсь к Варе, которая вновь принялась за книгу.
— Ну, даже не знаю! Мой любимый приезжает ко мне почти каждый день, так что мне не одиноко! — пожимает девушка плечами, отчего я чувствую себя еще хуже.
Слезы с новой силой застилают глаза, и я отворачиваюсь, чтобы не показывать их.
— Да ты не реви! У многих тут нет посещений! Сама не заметишь, как пролетит время, могу дать книгу! Вот!