Холод и огонь.
Контраст от двух стихий, окруживших девушку плотным коконом.
Не сразу, но я разобрался, ощущения, в которых я сейчас купался, не мои.
Девушка металась на алтаре, с каждым вздохом все глубже увязая в смеси огня и льда. Видел, как с каждым вздохом ее кровь превращается в ледяную огненную лаву, стремительным потоком несясь по сосудам. Разогревая каждую молекулу, заставляя вибрировать каждое нервное окончание.
Девушка перерождалась прямо на моих глазах. Превращаясь в существо, ранее не ведомое этому миру.
Гибрид человека, и чего-то невероятно сильного!
— Кто же ты?
Омаран дер Эльминор
— Так, угрозами и криками мы ничего не решим, — прошипел я, наблюдая, как девушку укутывает огненно-морозным коконом с ног до головы.
Она, словно маленькая фея перед самым перерождением, все сильнее и сильнее покрывалась тонкой путиной магии.
Парила над светящимся золотом алтарем, укутанная ослепительным светом. Огонь и Холод кружили ее в волшебном вихре, полностью оборачивая в магический кокон.
Теперь, девушка не лежала на алтаре древней богини, а вертикально висела над ним. Освещая ослепительным сиянием весь подвал.
И я, и дракон попытались отшатнуться, отползти подальше от черного алтаря, с которого по бокам на пол стекали золотистые древние руны.
Но у нас ничего не вышло. Какая-то неведомая сила тянула нас к алтарю, словно на аркане.
Оглянулся, дракона точно так же как и меня притянуло к алтарю.
— Проклятые ледяные равнины! — прошипел, ударившись спиной о каменный алтарь, сумев вовремя подставить под голову руки.
Рядом громко выругался дракон, точно так же распластавшись по черной каменюке с золотыми руками.
— Какого драха тут происходит? — злобно сверкнув взглядом, прошипел дракон, черты его лица заострились, вертикальные зрачки светились изумрудами в темноте, теперь он очень сильно напоминал свирепого хищника, готового в любой момент кинуться на врага. — Ушастый, это твоих рук дело? — прошипел оскалившись дракон.
Он как ни пытался, не мог отлепится от алтаря, сидел на каменном полу, словно приклеенный к стене древней каменюки.
— Совсем рехнулся, чешуйчатый? — презрительно скривившись, ответил я, высокомерно приподняв белоснежную бровь. — Меня точно так же какими-то силами припечатало к алтарю. Даже руками пошевелить не могу.