Я не опасался быть узнанным, в том смысле, что она узнает в своем психотерапевте, когда придет на прием, посетителя ночного клуба. Именно в тот момент, когда она посмотрела на меня, я закрыл ладонью лицо от глаз до подбородка. Свет от прожекторов был направлен на нее, оставляя меня во полумраке.
И теперь я жду, когда этот занятный экземпляр, и тем больше занятный, что это внучка Елизаветы Павловны Калининой, придет ко мне на прием.
Раздается звонок в дверь. Я открываю. Аня застывает на пороге, удивленно оглядывая мои апартаменты. И мне понятно ее удивление. Я сам каждый раз, когда сюда вхожу, на мгновение замираю, глядя на панорамную стеклянную стену, за которой открывается вид на столицу с высоты птичьего полета. А я в этот момент понимаю, что это будет очень интересная и увлекательная работа. Такая работа, ради которой вообще стоит заниматься тем, чем я занимаюсь.
– Здравствуйте, Анна, проходите.
Она тут же идет к панорамной стене, нисколько не смущаясь, словно меня здесь вообще нет. Кладет руки на стекло и завороженно смотрит вниз.
Удивительно насколько она похожа на ту себя, что я видел в клубе и вместе с тем непохожа совершенно. На ней простое бежевое платье до колен с летящей юбкой и неглубоким вырезом. На ногах бежевые балетки. Но я засмотрелся на ее цепочку. Из матированного белого золота с драгоценными камнями. Очень дорогая вещица у внучки Елизаветы Павловны. Аня выглядела просто, открыто и нежно. В клубе на шесте в ней была безудержность чувств, опьянение свободой тела, сейчас она казалось легкой, летней. Это подкупало. Она все еще стояла у окна.
– Присаживайтесь, начнем, – пытаюсь я отвлечь ее от созерцания.
– Было бы что начинать, – она даже не поворачивается и продолжает стоять у стекла.
– Думаете, нам не о чем будет поговорить?
– Насколько я знаю, психотерапевт больше слушает, чем говорит, если вообще говорит.
– Не в моем случае. Я говорю много, спрашиваю о многом, я убеждаю, я спорю, я давлю, а если потребуется ломаю.
– А вы точно психотерапевт? – поворачивается наконец ко мне.
– Точнее некуда. Присаживайтесь.
Она проходит, опускается в кресло, я сажусь в кресло напротив.
– Анна… – начинаю я, но она останавливает меня плавным жестом. Все в ней плавное: линии тела, вдумчивый взгляд, жесты. Она просит: