– Спасибо большое.
И он все интерпретирует правильно. Я даже успеваю удивиться тому, насколько он правильно ведет. Наверное, вот, что называют джентельменским поведением.
Я думала, джентльмены давно уже вымерли, как мамонты. Но мир умеет удивить.
Перед тем, как зайти в подъезд я слышу:
– Аня, постой, – Кирилл подходит ко мне. – Вбей в телефон мой номер, просто на всякий случай. Если тебе что-нибудь понадобится, звони в любое время.
Он видит, что я в сомнениях и раздумываю.
– Просто мне так будет спокойнее.
Кирилл смотрит открыто, я не вижу в его взгляде какого-то умысла или попытки меня склеить.
– Диктуй.
Я вбиваю его номер и открываю дверь подъезда.
Поднимаюсь к себе. Скидываю туфли, включаю на кухне свет, чтобы Кирилл меня видел и, не снимая плаща, подхожу к окну. Машу ему, он кивает и садится за руль. Я провожаю взглядом его машину, иду к себе в комнату и снова чувствую липкий, почти потусторонний страх. Это как бояться темноты, что-то необъяснимое и иррациональное, но с чем совершенно невозможно справиться.
Я сую руку в карман плаща и нащупываю какой-то листок. По спине разбегаются мурашки. Его точно здесь не было, по крайней мере я в карман ничего не клала. Мучительно сглатываю комок, застрявший в горле, и достаю из кармана конверт, перевязанный черной атласной лентой.
Трясущимися руками достаю из конверта листок и чувствую знакомый и пугающий аромат. Машинально подношу листок к носу. Точно, тот самый запах. Дрожащими руками разворачиваю листок:
«Ты танцуешь свободу. Ты творишь искусство, я знаю о тебе больше, чем ты сама о себе знаешь. Я расскажу тебе об этом, но для этого не потребуются слова».
В два шага я подхожу к окну в комнате и отдергиваю шторы. Он стоит на другой стороне улицы в пятне света от фонаря, не прячась и не скрываясь. Я пытаюсь разглядеть и запомнить его лицо, но это похоже на то, как пытаешься что-то запомнить из сна, когда просыпаешься. Вроде бы образ еще держится в памяти, но с каждой секундой становится расплывчатым и вот уже через мгновение, совершенно невозможно воспроизвести в памяти увиденное.
Я задергиваю шторы, опускаюсь на пол, обхватываю колени руками и думаю только об одном: «Кто ты? Что тебе от меня нужно?» Я еще раз перечитываю его послание и чувствую одновременно и страх, и любопытство. Если он способен так глубоко оценить мой танец, если он видит именно то, что я в него вкладываю, это что-то да значит.