Вздернула бровь. Он серьезно сейчас? После десяти лет совместной жизни, после всего того шоу, что он устроил, он сейчас хочет что? Во мне вскипела безрассудная ярость. Ни за что не дам ему знать, как мне плохо! Поэтому, прежде чем я успела подумать, из моего рта вырвалось:
— Да вот, собралась с подругой на девичник. Замуж выхожу, решила совместить два события в одно.
— Замуж? Ну-ну. Давно решила, что выходишь? Еся, Еся, взрослая же баба, уже скоро пенсия, а все ведешь себя как подросток!
Вот говорят, что зрелая женщина — это кладезь мудрости и опыта. Взвешенное спокойствие. Мне тоже так казалось. По крайней мере, еще час назад думала, что я именно такая.
Идеальная Есения, которая встает с утра пораньше, готовит мужу, как все считали, сбалансированный завтрак. Красиво накрывает на стол, а потом чинно ест его практически в одиночестве.
Потому что у Иннокентия дела, собеседование, совещание — я не знаю! А я вечно не при делах. Потом я выхожу из дома, потому что мне в зал на часовую тренировку.
По дороге встречаю соседку с ее орущим табором. Там куча детей, она вся замученная по спортивке. Но я же другая, мне все это было не так нужно!
Зато есть время на себя и своего мужчину. А это еще успеется! Когда смогу обеспечить няню, жилье поменяю. Я же не хочу становиться такой вот?!
Только сейчас где-то под ложечкой сосало. Потому что я бы все на свете отдала, чтобы так вот с гулькой на голове детей в сад отводить, а потом голодная бежать в офис. Только вот, судя по всему, теперь мой удел истерики и поступки подростка.
Но черта с два я доставлю Кеше удовольствие унизить меня. В конце концов, он не может знать, что происходит в моей жизни. Буду гнуть свою линию, а там уже и с замужеством разберусь. Будь оно неладно!
Ну, и еще за слово «баба» захотелось повыдергивать ему отвратительные усы, которые всегда меня раздражали. Стараясь сохранить спокойствие, ответила:
— Кеша, это ты у нас, как оказалось, герой-любовник. Интересно, а твоя дама знает, что ты у нас б/ушный? Не хочешь познакомить? Я бы вас поздравила.
Надо было видеть его лицо. И как бы сейчас ни было противно, больно и горько, себя давать в обиду я не собиралась. Может, в двадцать лет, когда Колька Есимов меня бросил за день до восьмого марта, чтобы подарок не дарить, и я прорыдала неделю, размазывая сопли по лицу. Но сейчас-то мне сорок!