— Куда хочешь. Я думаю, с меня
хватит. Я хотела бы расстаться.
— Расстаться — это как? — тупо
переспросил он.
Пришлось немало раз объяснить
ему, что я имела в виду. И все потому, что он никак не хотел понимать. В его
голове не укладывалось, как такое сокровище, как он, можно выгнать.
Он же не пьет, не бьет меня и
деньги в дом приносит. Правда же? Именно так когда-то мне мать сказала, когда
меня бросил очередной кавалер.
— Дочь, так одна останешься!
Посмотри, Витя какой хороший, ухаживает за тобой. Ну, и что, что за душой не
так много, ты тоже не принцесса у нас, и не какая-нибудь, чтобы за богача замуж
выходить!
Но вот родителей нет уже много
лет, а ее слова до сих пор звучат в моей голове. Набатом. И из-за этого
очень-очень страшно. Правда, в какой-то момент другой страх стал сильнее.
Страх оставить все, как есть,
и однажды проснуться в климаксе, без детей и вот с таким вот Витюшей под боком.
Он же храпит чудовищно! А вчера я даже не стала уходить с кровати на диван, от
которого болят бока.
— Влада! Тебе уже почти сорок,
ты чего? Да и куда я пойду? Мне некуда совершенно!
— К маме.
— Но она спросит, что
случилось? Не скажу же я ей, что у тебя проблемы?
В ту ночь я сдалась, но на
утро заявила, чтобы вечером ни его, ни его вещей не было в моей квартире.
Жестоко? Чувство вины топило с головой, но я уперто продолжала настаивать на
своем. Словно во мне проснулась какая-то новая личность.
— Но я даже не изменял тебе!
Хотя мог. Ты знаешь, сколько женщин заглядываются на меня на работе, но я
кремень! Такого мужика все хотят себе! — говорил он хотя бы с какой-то эмоцией.
Надо же, за все восемь лет от
него ничего подобного не слышала, зато вот от его матери не раз. Она частенько
к нам напрашивалась, но я всегда сворачивала это стремление, и, видно, не зря.
— Раз хотят, то пусть
забирают! — дрожащим голосом отвечала я.
Я несмелая, наверное, просто
настолько устала, что больше не могла себе представить это тело у телевизора.
Не хотела что-то доказывать, решать.
Тишины хотела, как в той
песне. Просто тишины. И я ее получила. Да вот только было как-то непривычно в
ней. Горько. Словно мир остановился. Надо бы что-то сделать, но даже есть
готовить не хотелось.
Смогу ли я вытащить себя из
этого? Хорошо, что была работа. А то и Витя, и его мать продолжали обрывать мне
телефон, писать в мессенджеры.