– Ты думаешь, он сообщит? – усталым голосом спросил Соев.
– Сообщит. Он только начинает службу, ему не нужны неприятности, – так же устало ответил Доронин.
– А почему ты не сказал ему все это по-немецки?
– Я поберег его спокойный сон.
– Сейчас бы чего-нибудь горяченького… – мечтательно протянул Соев.
– Попроси вахтмайстера, он заварит тебе кофе.
Обескураженный поведением лейтенанта дежурный изучающе смотрел на задержанных, переводя взгляд с одного на другого.
– А и попрошу. Как ни крути, одному фюреру служим. Герр вахтмайстер, у вас не найдется ли кружечки кофе?
Вахтмайстер оторопел. Он догадался, о чем попросил его этот русский оборванец. «Кофе, кофе…» Ну, не сам же он собирался угостить вахтмайстера. Значит, это он, которого боится и уважает целый взвод жандармов, должен заварить свой кофе, налить его в свою чашку (…майн гот!..) и поднести этому выродку?!.. Если бы не лейтенант, он дал бы этому коротышке-нахалу такую зуботычину! Но лейтенант! Он почему-то сразу отправился выполнять поручение оборванцев. Возможно, лейтенант знает то, чего знать не положено ему, вахтмайстеру? Ведь лейтенанта боится и уважает почти целая рота! А может, дать грязному наглецу кофе, и черт с ним? Нет, рука вахтмайстера готова была потянуться к пистолету, но только не к кофе. Чтобы не оплошать, вахтмайстер на всякий случай сделал вид, что не понял вопроса, и уткнулся в бумаги на столе.
Через день Доронин с напарником поднимались на второй этаж старинного дома на улице Рижской, где до войны размещался 15-й стрелковый полк Красной Армии. Теперь в Полоцке квартировала 113-я абвергруппа вермахта.
– С возвращением, – Димсрис раскинул руки, будто готовясь принять Доронина в объятья, но вдруг сморщил нос и проворчал: – Уж лучше бы вас расстреляли… В баню, в баню, и пусть там дадут самое душистое мыло! Жду вас через два часа.
Докладывать о результатах почти трехнедельной разведки Доронин пришел один. Димсрис предусмотрительно расстелил карту, приготовил разноцветные карандаши.
– О том, как были добыты эти сведения, я рассказывать не буду, чтобы не терять времени на лирику. Коротко: дважды мы были на грани провала. В первый раз когда партизанский радист передал в «Центр» неправильный пароль для нашего опознания и подтверждения полномочий. «Центр» ответил: «Пароль не принят». Я мысленно попрощался с жизнью и вспомнил ваши слова о мокром дереве. Герр капитан, ваши шутки сбываются…