— Не может быть! — неожиданно
громогласит он, и его губы растягиваются шире, обнажая белые клыки.
Я чуть отшатываюсь назад, удивленная не меньше, чем он. У людей
таких зубов не бывает! Вампир? Как в кино? Или всё же нарастил?
Сейчас такие процедуры модные.
— Что там у неё, Яр? — спрашивает
тот самый Дым, который хотел меня отобрать.
— Ты видел её глаза? — задает вопрос
Ярослав, держа меня за плечи.
— А что с ними не так? — вопросом на
вопрос отвечает тот, беспардонно разворачивая меня к себе, поднимая
мою голову вверх прямо к лунному свету, держа пальцами за
подбородок. Смотрю прямо на небо, в котором уже зажглись миллиарды
звёзд. Ночь кажется довольно светлой из-за полнолуния, и светило
будто висит прямо над нами. Очень красиво, надо признать.
— А, еба-ать, — тянет тот, выкатывая
свои черные глазюки практически наружу. Я морщусь, чуть задрав свой
носик. Ну, да… Глаза. Подумаешь! Моя маленькая особенность, и даже
не заметная с первого взгляда, если не всматриваться в них.
Гетерохромия у меня. Радужка одного глаза — серого цвета, другого —
голубого. И что такого?! Не одна я такая, тем более разница не так
очевидна, как бывает у некоторых. Макс мой, например, только через
полгода заметил эту мою индивидуальность. — Прости, брат! — басит
Дым, отпуская меня и наклоняя свою голову вниз в почтительном
жесте, будто извиняясь. — Не заметил даже! И что это значит? Она
твоя или Кира?
— Ничья! — недовольно цедит Ярослав,
или как там его. — Я же сказал, у неё уже есть самец.
— Жир, что ли? — хмыкает мужик с
квадратной челюстью, глядя на пыхтящего рядом с нами Аркадьича. —
Не чую его на ней. Разве что совсем немного, поверхностно, будто
просто щупал её.
— И не щупал он меня вовсе! Мы
подрались немного в кафе! — встреваю я в разговор, который напрямую
касается моей скромной персоны.
— Что-о? — взревел Яр, что даже у
меня колени подкосились. — Он тебя ударил? — вопрос, направленный
на меня. Я молчу, инстинктивно облизав лопнувшую губу от удара
пощечины. Все мужчины не сводят с меня своего любопытного взгляда,
и моя губа с капелькой запекшейся крови на ней говорит сама за
себя. Ярослав утробно зарычал, требуя ответа. А что мне ответить?
Врать я не люблю, да и крысятничать тоже. Лучше красноречиво
промолчу, чуть потупив взор.
После этого даже Дым насупился на
бедного Борьку и стал рычать в унисон со своим другом. Рычать, мать
их! Как самый настоящий зверь!