– Марина Николаевна, это мой новый секретарь – Франц Карлович. Франц Карлович, перед вами Марина Николаевна, баронесса Мыслевская.
– Рад встрече с вами, – галантно улыбнулся молодой секретарь и нагнулся для поцелуя грациозно поданной ручки.
– Я не ожидал встретить вас здесь. Давно ли вы здесь, любезная Марина Николаевна?
– Нет, я прибыла только вчера вечером. Александр Константинович, вы не устали с дороги? Я с нетерпением жду возможности прогуляться по этой усадьбе в вашей компании.
– С радостью! Я до невозможности устал от сиденья в поезде, а потом – в этой трясучке под названием карета. Марфа, помоги разобрать вещи. Я немного разомну ноги.
Граф Соколовский взял под ручку баронессу и повёл её вдоль террасы, заставленной мраморными вазами и горшками. Они неспешно спустились вниз, и пошли по дорожке, уходящей к реке.
– Зачем ты всюду таскаешь за собой эту служанку?
– Она не просто служанка. Марфа – мой добрый друг.
– Мне кажется, ты уже достаточно большой мальчик, чтобы обходиться без няни, – с усмешкой заметила баронесса. – Я меньше всего ожидала встретиться с тобой здесь. Для чего ты приехал?
Какое-то время они прошлись в молчании. Граф Соколовский, видимо, раздумывал, стоит ли говорить правду давней знакомой. Их отношения были не настолько безоблачными и идиллическими, как могло показаться на первый взгляд.
– Тебе известно, что батюшка после смерти оставил мне огромные долги?
– Да. Слухи разносятся достаточно быстро. Особенно о таком человеке, как ты.
– И одним из займодателей был Барсуков. Если я не расплачусь в срок, мне придётся продавать поместья. А недели две назад господин Барсуков сделал мне предложение, которого я не мог ожидать.
– Присутствовать на открытии новой фабрики взамен на закрытие долга?
– Верно. Твой несчастный супруг тоже не мог контролировать собственные расходы?
– Нет. Он, скорее, не мог контролировать мои желания, – улыбнулась баронесса Мыслевская. И он отнюдь не был несчастным. Ведь он был моим мужем. Скажи, ты до сих пор обижаешься на меня за ту историю с бедной девочкой?
– Обижаюсь? – в карих зрачках промелькнули искры гнева. – Я презираю всех их. Всех, кто довёл бедняжку до смерти. И ты не помогла мне вырвать её из их мерзких когтей.
– Уже два года прошло. Пора бы забыть о той истории, – философски заметила баронесса.