– Правда?
– А то.
Лени охватила небывалая легкость, того и гляди взлетит. Она открыла Мэтью одну из самых страшных, мучительных тайн, и он не отвернулся от нее.
– Ты сумасшедший.
– Еще какой.
– Мэтью Уокер, хорош трепаться, греби уже! – крикнула миссис Уокер.
– Значит, мы друзья? – спросил Мэтью. – Что бы ни случилось?
Лени кивнула:
– Что бы ни случилось.
– Круто. – Мэтью развернулся лицом к носу каноэ и погреб к далекому берегу. – Как доплывем, покажу тебе одну классную штуку, – бросил он через плечо.
– Какую?
– Там на болотах полным-полно лягушачьей икры. Склизкая, липкая – в общем, гадость. Может, мне удастся подговорить Акселя ее съесть. Он же чокнутый.
Лени взяла весло.
Хорошо, что Мэтью не видел, как она расплылась в улыбке.
* * *
Лени вышла из школы, смеясь какой-то шутке Мэтью, и увидела родителей, которые ждали ее. Оба. Мама высунулась из окна автобуса и помахала ей энергично, словно актриса массовки на пробах к телепередаче «Правильная цена».
– Ого. Да тебя как принцессу встречают.
Лени рассмеялась, попрощалась с Мэтью и залезла в автобус.
– Ну что, мой книжный червячок, – проговорил папа, когда они с грохотом катили по грязной дороге из городка, – что ты сегодня полезного узнала?
– Мы ходили в поход на каноэ, плавали в Орлиную бухту, собирали листья для проекта по биологии. Ты знал, что волчьи ягоды есть нельзя, а то сердце остановится? А от болотницы может быть приступ удушья?
– Какая прелесть, – заметила мама. – Тут даже растения опасны.
Папа рассмеялся:
– Вот это я понимаю. Наконец-то вас в школе научили хоть чему-то полезному.
– Еще нам рассказывали о золотой лихорадке на Клондайке. Канадская полиция пропускала за перевал Чилкут только тех, у кого была с собой печь. То есть эту печь им приходилось тащить на своем горбу. Но большинство старателей нанимали индейцев нести вещи.
Папа кивнул:
– Богачи вечно на бедняках ездят. Такова история цивилизации. Это-то и погубит Америку. Алчные проходимцы, которым все мало.
Лени заметила, что папа стал чаще высказываться в таком духе, с тех пор как познакомился с Чокнутым Эрлом.
Папа свернул на дорогу к дому, и автобус с грохотом пополз по ухабам. Во дворе отец ударил по тормозам и заявил:
– Ну что, девочки мои, сегодня будете учиться стрелять. Отец выскочил из автобуса, вытащил из-за курятника тюк почерневшего плесневелого сена и поволок по высокой траве. Мама закурила. Дым встал сизой короной над белокурыми мамиными волосами.