Надя весело засмеялась, а Марк прожег друга недовольным взглядом: пусть своих свиристелок очаровывает, нечего тут пациенткам мозги пудрить, и без него все сложно.
– Не будем задерживать ну очень занятого заведующего травматологическим отделением, – Марк и не подумал скрывать сарказм в своем голосе. Нажав кнопку на брелоке, разблокировал машину, а Надя, еще раз улыбнувшись Вениамину, подошла к задней пассажиркой двери и остановилась в ожидании.
Веник вскинул брови и вопросительно посмотрел на Марка: мол, чего это она? Тот едва заметно пожал плечами: понятия не имею.
– Может, лучше сядете вперед? – предложил Марк, открывая дверь.
– Не знаю, – немного неуверенно ответила Надя. Она даже не задумалась, почему должна ехать на заднем сиденье этой большой машины. Просто подошла и всё.
– Ой, пошел я, а то вы до утра усаживаться будете, – пошутил Вениамин, а потом серьезно посмотрел на друга и добавил: – Я позвоню вечером.
Марк в ответ кивнул, ему нужно обсудить догадки. Кажется, Надя ждала, когда ей откроют дверь. Плюс недешевая одежда, и то, как она шла, держа его под руку... В этой женщине чувствовался класс. Тогда почему еще не развернуты полномасштабные поиски? Вопросов масса, и ни одного ответа.
– Это так странно, – Надя, устроившись на сиденье, проследила взглядом за тем, как Марк ее пристегивает, – я знаю, что бывают джипы и седаны, но ни одной марки вспомнить не могу. Только прочитать.
– Не напрягаться. Не волноваться. Не спешить, – повторил Марк слова невролога. – Иначе можно спровоцировать головную боль.
Осторожно закрыв дверь, он обошел джип и сел за руль. У него от волнения даже ладони вспотели. Первый раз за много лет он везет в свою квартиру постороннюю женщину. Мелкие интрижки в последний год не в счет, для удовлетворения физических потребностей предпочитал снимать номер в отеле. Теперь вот волнуется как подросток. Хотя повода нет. Надежда всего лишь поживет у него до тех пор, пока не вспомнит, кто она, или пока полиция не отыщет ее родных.
Зато Надя с некоторой опаской смотрела в окно, разглядывая улицы с проезжающими машинами и спешащими по своим делам людьми. Она хмурилась и грустно вздыхала.
– Ничего, представляете? – тихо произнесла, не поворачивая головы к Марку. – А я верила, что стоит мне выйти на улицу, увидеть что-нибудь – и вот моя память вернется.