– Мяска пожарим, – прогудел мечтательно барон Тревор, – и объявим грибам общий сбор! Давненько мы мухоморную настоечку… агрх… хм-м… грибы не собирали, – поправился он, чуть виновато поглядев на меня, после тычка папенькиного локтя куда-то в область ребер.
– Свитки для телепорта есть? На всякий пожарный? – полюбопытствовала я.
– Обижаешь, Крис! – похлопал себя по груди здоровяк. – Ладно, поехали. Дождешься нас?
– Да вряд ли, – покачала я головой, – я так, отоспалась в тишине просто. Тоже буду собираться потихоньку.
– Ну, смотри.
Отец еще раз перед выходом обнял меня, потрепал по плечу, а потом то же проделал его шумный друг.
– У тебя все нормально?
– Все отлично. Просто устала немного.
– Ну ладно, поверю, – шутливо погрозил родитель пальцем.
И папа поверил, слава богам. Он был в курсе, что я потеряла способности, и видимо, просто радовался, что я не в истерике по этому поводу. А может, просто хотел поверить: у них с маменькой скоро должен был родиться долгожданный сын, и ему подсознательно не хотелось думать о лишних проблемах. И он тоже не успевал замечать, как я меняюсь.
Иногда раньше я задавалась вопросом: почему отец так легко относится к моему образу жизни? Впрочем, ответ я нашла быстро: фактор Геллера, передающаяся по наследству особенность, позволяющая сопротивляться внушениям, иметь очень гибкую психику и обуславливающая постоянную потребность в адреналине. Если объяснять упрощенно. В случае, когда человек не получал своей дозы впечатлений и переживаний, начиналась депрессия, приводящая в самом худшем случае к суициду. Все, что мог сделать отец, узнав, что передал мне фактор вместе с собственной кровью, это попытаться как-то меня подготовить: научил ездить верхом и стрелять из арбалета, позволил учиться в Академии, а теперь делал вид, что не боится за меня. То же самое сделал когда-то для него его отец. Вспыльчивый, как бочка с порохом, старый граф Юджин Ксавьен, позволил отцу и послужить в гвардии, и попутешествовать всласть с теми же Тревором и Дэрэтом, и ввязываться в какие-то авантюры и даже жениться на дочери своего заклятого врага графа Майкэлиса Лоттри, с которым они самозабвенно вели многолетнюю вендетту. Я их про себя так и зову, первый и второй дед. Помню, у первого деда был особый дневник, в который тот скрупулёзно записывал все ходы в адрес оппонента и его ответные действия. Кровавая бухгалтерия.