Мироточат иконы, глядя на Мир дьяволом меченный.
Христос, как голландский сыр, ранами насквозь изувеченный,
Размышляя плачет, просит за нас у Бога прощение,
А у самого на душе, кошкой скребет отвращение.
Слова вылетают из уст, разлетаясь горохом об стену.
От толпы лишенной всех чувств, порабощенных навеки системой.
Для чего погибал, чтоб снимали теперь по мне мюзикл?
На Мальдивах, режиссер отдыхал, от спиртного наращивал пузико?
Чтоб стремился мужчина теперь, напоказ стать убогою девушкой,
А девицы лишь алчно глядят и любить хотят только за денежку?
Ради этого жизнь я отдал, ради этой свободы я горбился?
Чтоб в грехе каждый отпрыск людской бестии адскою уподобился?
Как обрыгло мне, лицезреть их порочное дикое поприще!
Без раскаяния рай вам подать? А не много ли просите? Вот еще!
Пользуетесь моей добротой, для себя в ней увидели слабости,
Человеколюбие мое служит нынче лишь умножению гадости!
Как же тошно мне, на душе уж муторно бесконечно,
На каждое учтивое слово, без стыда плюют встречно.
Похоть сменила любовь, изгрызла червями распада,
А мне продолжать молиться за вас? Уж больно то оно надо.