Они теперь много ходят вместе. Родичи не отступились и разбросали заявления. Сейчас они идут в детскую комнату милиции.
Зачем?
Так надо.
В детской комнате проходит заседание. На повестке дня они: Синеглазка и Брюс Ли. И ещё один, теперь уже не лягушонок.
В комнате трое: две женщины и мужчина.
Так это Боб Саныч, учитель физики! Он как бы от лица школы должен принимать решение.
О чём?
О том, как быть дальше.
А что дальше? У них будет ребёнок. Что может сделать Боб?
– Вы понимаете ответственность такого шага? – спрашивает одна из женщин у Брюса. Она не смотрит на него, видимо, заранее осуждает.
Он кивает и, не встречая взгляда, трагически, с вызовом отвечает: «Конечно, я всё понимаю».
Боб Саныч сразу к быту: где жить будете, на что?
Физик, материалист.
– Будем просить комнату в Исполкоме, – произносит Синеглазка заготовленную фразу.
– Я в состоянии обеспечить семью, – говорит Брюс надменно.
– Вы же учитесь! – выкрикивает вторая, крепко завитая и надушенная.
Синеглазка теперь совсем плохо переносит парфюмерные запахи и бледнеет. Боб Саныч предлагает завершить – всё и так ясно.
Ещё одна комиссия Исполкома – разрешение на брак. Семь пар ожидают решения, все школьники, и женихи тоже. Только они с Брюсом особые. Члены комиссии смотрят сурово. У Синеглазки уже круглится живот, ей сочувствуют.
Брюса отзывает в сторону лысый дядька и что-то говорит ему, потирая пальцами. Синеглазку в очередной раз спрашивают, не имеет ли она претензий, не было ли принуждения, насилия. Она качает головой, не отводя взгляда от лица Брюса. Наконец, встречается с его глазами и прыскает: «Что за глупости!». Он не улыбается в ответ, кивает головой в такт пальцам лысого.
Разрешение на брак всё же получено. Теперь от них, наконец, отстанут.
Через месяц они стоят в комнате ЗАГСа, рядом свидетели: Друг и Добрая Тётя Синеглазки. Потом идут в мороженицу. По сто граммов сливочного с орехами и по пятьдесят шампанского в тонких стаканах.
Вот они и поженились.
В дородовое Синеглазку положили на всякий случай – мало ли что. Она лежит, скучает, ждёт. Снизу то и дело раздаются крики. Это будущие папаши. С третьего этажа они выглядят коротконогими. Лица задраны вверх, руки рупором, кричат одно и то же: «Ты как? Что сказал врач? Когда уже?».
Они с Брюсом не кричат. Ещё летом придумали «азбуку глухонемых». Просто так, для интереса. Вдруг надо сказать по секрету, а кругом народ. Или вот как сейчас: она на третьем этаже, а он стоит на снегу, у большого тополя. И между ними двойные заклеенные рамы.