В-третьих, немало белорусов симпатизировали Машерову. В советский период политических деятелей было принято славословить. Их почитали. Их боялись. Но любили разве что по разнарядке. Машеров был редким исключением. И доказательством тому стала его смерть. С глубочайшей неподдельной скорбью провожали белорусы в последний путь своего земляка. Его похороны превратились в демонстрацию уважения и любви. Вряд ли кто-то еще из лидеров той эпохи мог рассчитывать на такие искренние чувства со стороны простых людей.
Итак, налицо противоборство мнений. На одной чаше весов мнение лучшего писателя Беларуси, на другой – мнение народа. Есть много аргументов за и против обеих точек зрения. Например, Томас Манн как-то заметил, что «смерть – это довод, побивающий любые возражения». Этот аргумент можно отнести в пользу мнения простого люда.
Бесспорно, любая человеческая смерть, даже если она обусловлена естественными причинами, – трагедия: каждый человек уникален, воспроизвести его жизнь невозможно. Смерть преждевременная – еще большая трагедия. Вероятно, тот факт, что Машеров погиб в автокатастрофе, тоже повлиял на людское отношение. Преждевременная, а равно неожиданная смерть всегда вызывает сочувствие. На памяти послевоенного поколения это была первая трагическая гибель главы республики.
Хоронили его в дождь. Однако улицы белорусской столицы по пути траурного кортежа полнились людьми. Народ не обманешь красным словцом. Он все понимает и подмечает, умело отделяя зерна от плевел. Силой удержать в дождь никого бы не смогли. Мужчины и женщины, старики и дети ждали траурную процессию по собственной воле. Они хотели проститься с хорошим человеком и отдать дань памяти государственному деятелю, верой и правдой служившему своему Отечеству. Люди могли сплотиться только вокруг фигуры реально значимой и содержательной, а не искусственно выдуманной и пустой. Вероятно, именно потому некоторые утверждают, что Беларусь как государство и белорусы как нация состоялись именно во времена Машерова. А дождь не утихал целый день, как будто и небеса оплакивали уход Петра Машерова…
Для БССР эти похороны стали самыми памятными и самыми пышными, своего рода аналогом похорон Гефестиона, фигуры номер два в империи Александра Македонского. Однако одна деталь бросилась в глаза всем. Никто из первых лиц Москвы не приехал почтить память руководителя республики – человека, который был награжден всеми мыслимыми и немыслимыми высшими наградами СССР. Машеров был обладателем двух золотых звезд к званиям Героя Советского Союза и Героя Социалистического Труда, семи орденов Ленина. Ни у кого в БССР не было такого количества государственных наград, немного таких людей насчитывалось и в СССР.