А вот удивительно красивая история края, в котором я рос, ведущая свое начало еще со времен Александра Невского, советской властью была вычеркнута из моей жизни. Даже богатое прошлое крепости Орешек, которая находилась всего в восьми километрах от Кировска, и в которой я многократно бывал, представлялось в советских книгах и экскурсоводами только как история крепости в Великую Отечественную войну. О предыдущей многовековой истории и края, и крепости, определившей, по сути, все дальнейшее развитие государства Российского говорилось очень кратко и с фантастическими искажениями.
В такой среде очень уж малокультурной и пришлось жить. Был и еще один, как мне сегодня кажется негативный момент для поколения детей родившихся сразу после войны. Мы, в какой-то степени мешали празднику жизни родителей. Они все были еще молоды, эта страшная война отняла у них юность и упущенное они старались наверстать. Понятно, что этот негатив затронул всех по-разному, меня, например, очень сильно. Сердечного контакта со своими родителями вспомнить не могу. Я чувствовал, что отец меня любил, но был он не сентиментален и по отношению ко мне авторитарен, кроме этого видел я его в своем детстве очень мало. Отец много работал, а свободное время проводил в лесу на охоте, или на Неве, на рыбалке. Это было не только страсть и удовольствие, но в большей степени желание обеспечить продуктами ближних, поскольку еды тогда сильно не хватало. Очень хорошо помню редкие радостные моменты, когда он уделял мне внимание. Малышом, наверное, четырех-пяти лет всегда брал с собой в ванную купаться, мы гоняли по воде пластмассовые игрушки, смеялись, а потом я счастливый лежал на папиной, как мне казалось необъятной груди. А еще когда я болел, помню рядом только папу и его руки. Однажды на больничном был папа, и целый вечер посвятил мне, рисовал в мой альбомчик медведей, охотников, лосей. Отец рисовал хорошо, и я был в полном восторге. Этот альбомчик долго хранил, как особую ценность.
Для мамы я с самого детства был чем-то негативным, постоянно ее раздражающим, хотя по природе хулиганистым не был. Четырнадцать лет она не работала, зарплаты отца на жизнь хватало. Мне было очень неуютно дома, угнетала атмосфера постоянной ее агрессии в мой адрес. С малых лет домом моим была улица. Мамино угнетение и отцовская авторитарность сильно повлияли на мое взаимоотношение с миром. Я чересчур долго был неуверен в себе, смотрел на всех с некоторой робостью и снизу вверх. Это мешало мне жить, особенно учиться, как в школе, так и в институте, письменные мои работы оценивались, как правило, на хорошо и отлично, за устные же ответы я редко получал выше тройки. Чувствуя в моем голосе некоторую растерянность, преподаватели предполагали слабость знаний.