«Печаль будет длиться вечно», – произнёс, глядя в глаза смерти, великий художник, который как никто упивался искрящейся солнечной энергией жизни, но сам не нашёл в ней места.
«Вороны над полем пшеницы» – последняя картина Ван Гога. Такие будоражащие чувства контрасты насыщенных жёлтых, золотистых и глубоких сине-голубых цветов, закопчённых примесями мазков чёрной краски, могли возникнуть только в период убийственного отчаяния. Крайне сомнительна для меня версия, что Винсент был случайно подстрелен играющими подростками. Нет, «Вороны над полем» – это реквием в цвете. Тропа, идущая вглубь, словно яростным взрывом разрывается на части – узкие тропинки, утопающие в бурных волнах пшеничного поля. Холодный ветер гонит к горизонту два маленьких облачка. Тёмное кольцо туч беспрерывно сдавливает небесные сполохи. Вороны каркают, в хищном порыве склёвывая пшеничные злаки – яркие плоды жизни.
Конфликт неба и земли – в тонах, цветах, в стиле и настроении – звучит угрожающе. Гармония нарушена! Неожиданно можно обнаружить в линейных очертаниях простого пейзажа схему мрачной физиономии с глазами из двух облачков и носом – дорожкой, утопающей вдали. Давящий мрак чёрных туч всё больше и больше овладевает пространством.
Нет, не могу больше описывать это произведение в прозе. Я ведь видел сон, связанный с этой картиной, и нутром смутно ощущал боль ревущей в комке взвинченных нервов его души и измученного недугами тела, улавливал его страстное стремление разорвать жизненный круг. Поутру я наскоро набросал стих, посвящённый памяти Ван Гога, где отразил испепеляющие ужасом событий впечатления сна.
Боже! Боже! Боже!
Больно! Больно! Больно!
В ветряном просторе
Вороны над полем.
Вороны теснятся
В воздухе упругом.
Под свинцовым кровом
Каркают и кружат.
Сколько ни взлетают
С гиканьем свирепым —
Им, на падаль падким,
Не уступит небо.
Золото колосьев
Клювом разрывая,
Змейкой вьётся, тая,
Стая вороная.
Боль вонзилась в уши,
Боль пронзает тело!
Почему так, брат мой,
Тео, Тео, Тео?!
Путниками жизни
Шли с мечтой прозрачной
В призрачные дали,
В край долины сочной.
Но сгустились тучи,
И в холодной смоли
Лишь одни остались
Вороны над полем.
Заблудился в тропах,
Словно в топи брошен.
Что же, что же, что же,
Боже, Боже, Боже?!
Выстрел в вымя выси,
Поражённой воплем…
Высохшие травы,
Вороны над полем…