– Я не могу, – твердо сказал Виктор, стараясь поступать правильно (как ему казалось), хоть ему и хотелось с минуту на минуту перебраться туда из своего жалкого пристанища. Нет, вы только не подумайте, что Виктор жил в убогой халупе, кормя тараканов да крыс. Нет. Его квартира была большой и просторной для человека, который к тридцати пяти годам успел нажить хоть какое-то имущество, зарабатывая деньги собственным трудом. Но по сравнению с особняком его деда, скромная обитель Павлова не шла ни в какое сравнение.
– Извините, но данный вопрос решать не Вам. Вы уже не вправе отказаться, ведь дом уже оформлен на Вас и принадлежит Вам. И единственное, что Вы можете сейчас сделать, так это переехать в своей новый дом и благодарить Бориса Ивановича, – все так же по-учительски произнес Леонид. Виктору было не по нраву, что только что появившийся человек указывает ему, что делать. Виктор уже не мальчик и знает, что и как ему делать без всяких там Леонидов. Старик, увидев, что довел своего собеседника до точки кипения, встал с кресла и проследовал к выходу. – Возьмите, – сказал он, передав Виктору папку с документами на дом. – И не тяните с этим, – произнес Леонид Григорьевич, стоя уже за порогом квартиры. – Ваш дед хотел бы… – старик не договорил, Виктор перебил его:
– Он мертв. Он уже ничего не хочет, – резко оборвал мужчина собеседника и захлопнул дверь прямо перед его носом. Затихающие шаги, слышные за дверью, медленно отдалялись, оставляя Виктора наедине с собственными же мыслями.
В середине дня Виктор решил привести себя, да и всю квартиру, в порядок. И, конечно же, мужчина решил начать с себя. Для начала он немного причесал торчащие во все стороны волосы. Затем принял душ и сменил одежду на более свежую. После чего взялся за квартиру. К счастью, не во всей квартире было грязно, а только в комнате, в которой Павлов обосновался за эти два дня. Сначала мужчина замазал белой краской бетонную стену, которую он так отчаянно бил несколько часов назад. После смел осколки, оставшиеся от бутылки, которую он сам же разбил. Импровизированной кровати пришел конец, когда Виктор разобрал ее, решив, что на настоящей ему будет куда лучше. Он был прав.
Виктор управился лишь под конец дня. Подойдя к зеркалу он увидел перед собой мужчину лет тридцати пяти с черными волосами. Глубокие изумрудные глаза украшали лицо Виктора, придавая ему некой загадочности. Густая борода располагалась на нем. Острые черты лица так и выделялись, особенно скулы, к которым всегда тянуло противоположный пол. Было время, когда Павло даже упивался столько повышенным вниманием среди женской аудитории. Но это была давно и уже прошло. Виктору уже давно никто не нравился, а влюблялся он раза два в своей жизни. Возможно, это было оттого, что Виктору уже не доставляло удовольствия гоняться за каждой встречной девчонкой. Он больше не находило это занятие нечто таким, отчего срывало бы крышу и хотелось на всех любовных парах нестись к кому-либо.