Как грешен мир, пределов зла не знающий,
И грешны те, кто гимн ему поют.
Как жалок мир – убогое пристанище,
Приют для смертных, холода приют.
Здесь поздно всё, что злостью не измерено, —
Любить, прощать, дарить своё тепло,
Здесь только смерть осталась неизменною —
Царит и правит, всем ветрам назло.
Здесь только боль вовек мерило подвига,
Чужое горе радостно для всех,
Здесь каждый третий – чей-то жалкий поданный,
Убогий раб без права на успех.
Здесь жгут огнём борцов, творцов и гениев.
Лет сто спустя о них же слёзы льют,
Учуяв кровь, бросаются гиенами
И кровь чужую даже тёплой пьют.
И всё то зло, что здесь живет и здравствует,
На самом деле смерти ремесло.
Ведь лишь она на свете этом царствует,
Владея белым светом, чёрной мглой.
Но мне её теперь бояться нечего:
Любви и дружбы черная цена
В душе моей оставила отметину,
Всю душу, как вино, допив до дна.
Но даже этой жертвой не насытившись
И боли лишь сильнее возжелав,
На свежесть ран она мне соль насыпала,
Нисколько затянуться им не дав.
И вот теперь, сама себя уродуя,
Живёт она, что я звала душой…
Ущербная, разбитая, убогая,
Понятная лишь только мне одной.