Мой Ангел-Хранитель – моя крёстная всё это время была рядом со мной, она читала мне книги и ухаживала за мной, с истинной нежностью и любовью. Розалия почти и не появлялась, из всех сестёр забегала только Николь, и то ненадолго. Я их не винил за это, зная, как много работы у матери, и чего стоит ей прокормить такую большую семью. Отец появлялся всё реже, примерно раз в месяц, чтобы привезти нам денег. Ходили слухи, что там, в городе у него появилась другая семья.
Доктор Милер спас мне жизнь, но здоровье пошатнулось. Рёбра ещё долго болели, живот после операции тоже. Теперь и питаться мне нужно было несколько иначе, а в некоторых случаях лучше не есть вовсе. Поэтому и развиваться я стал по-другому, рос быстро, но был худ, как щепка, и несколько бледен.
Моих палачей наказали, их родители должны были теперь выплачивать компенсацию за ущерб, нанесённый моему здоровью, а Пьера совсем исключили из школы. Мама была довольна тем, что хоть какой-то от меня получился прок. Лишняя монета в доме – всегда радость.
Чем старше я становился, тем большая пропасть разделяла меня с семьёй. И я начал понимать, что очень хочу уехать, уехать как можно дальше от этого города, чтобы как можно реже видеть Розалию, Жанну и Габриель. Николь, несмотря на все наши размолвки, всё же питала ко мне некую сестринскую нежность, но и она была не в силах что-либо изменить в сложившейся ситуации. Учился я хорошо, так что даже директор, время от времени, награждал меня поощрительными премиями. Поэтому, как бы не хотела мама отправить меня на заработки, Мерлен и отец Матью отстаивали моё право на дальнейшее образование.
– Эдуард – очень умный и развитый, но физический труд погубит его и без того слабое здоровье, только подумайте, Розалия, сколько мальчик будет зарабатывать, если станет врачом или адвокатом? Подумали? А если он будет физически вкалывать, на сколько хватит его здоровья? Вы же не хотите потерять сына раньше времени?! Более того, если Вы не можете оплачивать его дальнейшую учёбу, я готова помочь.
– Может Вы и вовсе усыновите Эдуарда, Мерлен?
– Это было бы для меня величайшим счастьем, Розалия.
– Что, своих-то детей Бог не дал? Все говорят о том, что Вы – испорченная женщина.
Мерлен побледнела, но сдержалась.
– Счастье Эдуарда – моя единственная цель, и кроме меня ему некому помочь!