Старуха ястребом накинулась на добычу. Она затолкала трупик в мешок и уволокла за дверь. Туя предпочитала не думать, какое средство будет изготовлено из этого материала. Как бороться с этими предрассудками, она еще не знала. Да и сейчас ей не было до этого никакого дела, у нее на руках была умирающая молодая девушка.
Колдунья капнула в таз с водой три капли освежающей настойки и обтерла губкой тело страдалицы. Решив избавиться от нежелательного плода, девушка начала принимать ядовитые отвары, купленные у шарлатанок, таких, какой по иронии судьбы была ее повитуха. Девушка не убила свое дитя, а медленно и жестоко отравила. Когда подошло время родов, ребенок был слаб, но еще жив. Родовые потуги убили слабое существо, а отравленная кровь разнеслась по всему организму.
Девушка повернулась на бок, ее вырвало. В изнеможении она хрипло застонала.
– Боль уйдет, – сказала ей Туя.
Когда повитуха бочком проскользнула в дверь, Туя велела ей перестелить постель, сама же натянула на девушку чистую сорочку. Вдвоем они быстро управились с этими нехитрыми, но деликатными делами, осложненными неподвижностью пациентки.
– Пить, – едва слышно попросила девушка.
Туя пропитала тряпку чистой водой из кувшина и смочила губы девушки.
Колдунья не отходила от больной всю ночь, прикладывая к губам влажную тряпку. Когда девушке становилось жарко, Туя обтирала ее тело живительной настойкой. Следующим утром, когда взошло солнце, девушка открыла свои голубые глаза и попросила поесть.
***
– Брось свои медвежьи ухватки, Яр, пусти меня! – скандалил стройный молодой человек, бесцеремонно увлекаемый под мышку широкоплечим мужчиной.
– Если отпущу, костей не соберешь, хочешь, чтобы в твой величественный зад вилы воткнули?
– Яр, я ведь только-только прикормил ту девчонку в желтом платье! – возмущался юноша, сияя ясными глазами.
– Именно поэтому мальчишка и побежал за своими старшими братьями, а эти задиры Глуксы притащат за собой целую деревню! – Яр неумолимо пер Горлока в лес. Горлок упирался и чуть ли не хныкал.
– Тебе-то чего бояться, ты вон, какой большой, живо их намахаешь своими кулачищими.
– То же мне нашел стражника, они же за дело тебе хотят насовать, будь моя воля, тоже бы тебя стукнул, но ты мой двоюродный брат, приходится считаться.
– И еще молочный! А еще я твой король!