Но вот сон сам собой перерождается. Теперь он такой, что в зарубежном фильме тех лет «Пси-фактор», назвали навязанным. От него нельзя проснуться, даже если кричать, говорить, да и не важно, не получится. Ах! После ожерелья лучших бутылок бургундских вин приносят ещё шампанское из предместья. Закуской к ним шикарные лобстеры. Ах! Салоны люкс правительственных машин, в которые садятся юные дамы в соболях. Как на качелях эти междометия, кружится голова. Ах! И сон улетучивается со скоростью капли спирта.
– Беспартийный В. В., на учёте не состоял, призывался на действительную военную службу, имеет бланки и удостоверение. Это ты, понятно?
– Почему? – Бывший первый джентльмен едва пришёл в себя.
– Соображай, по паспорту. Когда мы вот этой кочергой от камина дали тебе отдохнуть.
– Здорово работаете. Как после оздоровительных процедур.
– И хотели ещё, чтобы вовсе прибить. Я решил, что ты ещё пригодишься. Ты соображай, а? Я – понял!
– Какая фамилия ду… ненатуральная. – По ходу фразы он высморкался и вытер слёзы в платок.
– Чё? – Бандит сунул документы под нос. – По-твоему раз человека ушибли вовсе, то его и не было? Никто не вспомнит, ни одной бумажки не останется. Хренов диктатурен.
– Вы? – Стрельнул глазами пожилой мужчина.
– Дело шьёшь? – Поинтересовался южанин после подтверждающего кивка.
– Нет, я говорю, увы, но я вынужден, учитывая обстановку в стране.
– Перестановку, говоришь. А! Увы! – Распутал его фразу собеседник. – Жалко, конечно, человека. Хотя, чё его жалеть, алкоголика? – Пробормотал он, уже идя к выходу.
Первый джентльмен потряс головой в надежде стать храбрее. Но это не помогло. Потёр ушибленный затылок. Встал с расстеленного на ночь ковра. Со столика в углу взял бутылку портвейна и в левую руку откусанный кусок батона, выпачканный красной икрой. Какие теперь церемонии.
Даже болтая на диване о всякой всячине, они ссорились. Из-за её болтовни, из-за его сарказма. Он шепнул ей на ушко с золотой серёжкой: «Тебе бы художником родится». Хотя они вместе учились в художественной школе.
– Да видно не судьба. Чёрное пианино не вписывается интерьер твоей комнаты позднего советского периода. Обои цвета списанной литературы, мебель тона скисшей клубники. Вот если бы каким-то чудом поставить старинный клавесин, такой с причудливой резьбой, чтобы сохранился натуральный цвет дерева. Жаль органчик не влезет. – Он молчал.