Но, если честно, я никогда не чувствовала себя бедной, даже когда мы были бедными. Мне всегда хватало денег на обед, на то, чтобы съездить с классом на экскурсию. Меня всегда обеспечивали. Время от времени мы ездили смотреть бродвейские спектакли или отправлялись на машине куда-нибудь, где были деревья и озеро. Или пруд. Или хоть лужа побольше, когда было совсем туго. Мы жили не по средствам, просто не как «Настоящие домохозяйки Нью-Джерси». Больше было похоже на персонал ресторана Лизы Вандерпамп. (Да, я говорю сплошными метафорами из репертуара канала «Браво»; и спасибо, Господи, за Энди Коэна.) По счастью, все мои друзья одевались кое-как и никогда не интересовались дизайнерскими шмотками или другими материальными благами. Я никогда не носила ювелирные украшения (и никогда не могла с первой попытки правильно написать слово «ювелирный») или брендовые вещи. Друзья мои этим были озабочены чуть больше меня, но в глаза разница не бросалась. То есть мы покупали майки от Bebe, но позволить себе могли только те, на которых было написано Bebe. На них всегда была скидка – и понятно, почему.
Я ездила на поганой машине, но у меня хотя бы была машина. Твиззи была очень подержанным фургоном, пахло там как в хлеву, но разворачивалась она легче легкого. Мне нравилось есть в ней пончики, и я подвозила из школы столько народу, сколько влезало. Выкрикивала: «Подбор!» – катаясь по парковке (по-моему, это отсылка к «Тупой и еще тупее»). Если Твиззи разгонялась больше тридцати миль в час, всем в машине начинало казаться, что у них в руках виброгантели. Но это все-таки была машина! Я не чувствовала себя ребенком из семьи с низким доходом. Помню, мне так нравилось мое платье на выпускной, что я его надела на два выпускных: когда ходила в предпоследнем классе, а потом – на свой собственный выпускной. Не помню, чтобы мне хотелось чего-то, что я не могла себе позволить. Мне очень повезло.
Только в колледже я начала замечать, что мне приходится потрудиться несколько больше, чем среднему студенту, чтобы свести концы с концами. Я питалась на купоны в столовой, воровала еду в студенческом союзе и при необходимости разводила парней на напитки – это было непросто, потому что на первом курсе я была похожа на блондинистого Бабадука. Я нашла работу, вела в своем колледже групповые занятия гимнастикой, и эти занятия были моим основным источником законного дохода. (Я приторговывала травкой, а еще воровала по универмагам… упс. Тссс. Это не должно выйти за пределы книжки.) Ладно, я была худшим в истории торговцем наркотиками. У меня кончались пакетики, и мне приходилось использовать мусорные мешки для крошечных порций травы. Я давала к ней подарок – типа печеную картошку или что там было в квартире. И каждое лето, когда я приезжала домой из колледжа, мы с сестрой работали в единственном баре на Лонг-Бич, подавали пиво, вино и еду, которую пожарили за пять минут. Мы вкалывали по шестнадцать часов, возвращались домой, покрытые десятью слоями жирной пленки от фритюрницы, ноги наши распухали и выпирали из удобной обуви, а карманы фартуков были полны долларов. Мы раскладывали чаевые на кровати и пересчитывали – иногда выходило до пятисот долларов, и мы чувствовали себя султанами. А затем засыпали с улыбкой и просыпались утром в восемь, чтобы снова все повторить.