– Надо же. А столько знаешь о других пространствах и Марсе…
– Я хорошо учился в универе, – сейчас, когда Лариса на него не смотрела, он кривился и морщился на каждый шаг.
– В московском?
– Да. Биофак МГУ.
– Давно закончил?
– Восемь лет назад.
– В НИИ работаешь?
– Да. Пишу диссертацию, – пропыхтел биолог.
– Что за тема?
– «Синтез сложных эфиров в условиях смещения основных констант взаимодействия атомов».
– А-а…– сам виноват, что спросил.
– Хочу создать искусственную панацею, – пояснил Павел.
– А чего в охотники пошел? Надо было вместе с остальными учеными, в лагерь исследователей.
– Кто ж меня туда возьмет, – усмехнулся он через силу.
– Как это кто? – удивился я. – Да корпорация должна в первую очередь тебя принять, это ж прямая выгода, если ты преуспеешь.
– Дело в том… ох! Дело в том, что подобные разработки идут со времени открытия панацеи. В исследования вкладывали миллиарды зеленых, но за семнадцать лет не удалось синтезировать ни грамма. Так что это направление было признано бесперспективным. Если я приду с такой идеей в офис корпорации, меня сочтут очередным чокнутым ученым, наподобие тех, которые всю жизнь изобретают вечный двигатель.
Конец ознакомительного фрагмента.