Ноябрьским вечером 1760 года на улице Нёв-Сен-Жиль девушка и юноша в мансарде под самой крышей не помнили ни о чем на свете, кроме своих чувств. Ей исполнилось семнадцать, ему девятнадцать, и им было наплевать на промозглый холод, на то, что в комнате не горит огонь, – они согревали друг друга своей любовью. Прелестную темноволосую красавицу звали Мари-Мадлен Бернар, а симпатичного блондина – Франсис Леже, они оба танцевали в кордебалете «Комеди Франсез», где познакомились и влюбились.
Совсем другая сцена разыгрывалась в это время в полицейском участке у лейтенанта, господина де Сартина, выслушивающего немолодую женщину, которая заливалась слезами, не замечая его недовольного вида. Женщину звали Мари-Анн Бернар, и она написала жалобу на господина Леже, который «похитил и незаконно лишил свободы ее дочь». Не в одних только театральных пьесах встречаются редкой породы матери, желающие извлечь выгоду из своей красивой дочки. В те времена среди богатых и немолодых мужчин считалось хорошим тоном платить за обучение и воспитание хорошенькой девочки, оставив за собой право сорвать цветок невинности, когда красавица расцветет.
Лейтенант в один миг выставил бы плачущую тетку за дверь, если бы жалобу не подписал откупщик Божон, а за ним не стоял бы господин д’Эльпине, который разрешал все затруднения матери, взяв на себя воспитание дочери, но не желал лично вмешиваться в подобные дела.
Полицейский был в курсе всех этих тонкостей и поспешил уверить безутешную мать, что поторопится отыскать беглянку. Затем он вызвал своего лучшего сыщика по фамилии Марэ, впрочем, давно уже знавшего, где находятся влюбленные голубки, и приказал ему поутру навестить их гнездышко. Но потихоньку, без особого шума.
Марэ так и поступил. Юная парочка внушала ему сочувствие, и он отечески посоветовал малышке вернуться под материнский кров. В ответ юная фурия, завернутая в одеяло, принялась кричать во весь голос, что ненавидит мать, а еще больше этого Эльпине, с которым ее, видите ли, хотят отправить ужинать после выступления в театре, а ей дорог только ее обожаемый Франсис. Марэ потратил немало времени впустую на вразумление влюбленной девицы, пока ему не пришел в голову простой и гениальный вопрос, и он поинтересовался: неужели молодые люди хотят попрощаться с театром, который требует от них соблюдения закона?