— …Сейчас они, скорее всего, в
больнице, — закончил Бортников.
— Хорошо, а с чего вы решили, что это
был гипноз?
— Это я им сказал, — поднялся и я со
своего места. — Я очень чувствителен от природы к проявлениям
магии. Я ощутил, что он использовал какую-то магию, но не смог
понять какую. А после Елизавета Романова и другие девушки, позабыв
обо всём на свете, пошли за ним, будто заворожённые. На наши слова
не реагировали, нас не замечали. Да и слова этого презренного…
Пересказывать их – лишь язык в грязи валять. Но посыл такой: сулил
им богатства, удовольствия… В общем, всё то, чем, обычно, мошенники
подряд головы своим жертвам. Девушки, когда пришли в себя через
минут десять, лишь подтвердили мои предположения. Они сказали, что
словно во сне находились и не контролировали себя и свои действия.
Ну и самоуверенная охрана эмира его подставила – решила преградить
нам дорогу. А это в корне противоречит правилам безопасности и
нормам приличия среди аристократов…
— Понятно. Вы подтверждаете его слова?
Готовы подписать их на бумаге? — повернулся он к трём грустным и
расстроенным девушкам.
— Да… — ответили они ему практически
синхронно, и Александр, взяв телефон, начал писать какое-то длинное
сообщение кому-то из своих подчинённых.
— Всё, вопрос закрыт. Завтра наши
дипломаты подадут ноту в МИД Афганистанского Султаната и данного
эмира, сразу после оказания первой помощи и исцеления, выдворят из
страны сроком на двадцать лет вместе с его прислугой и охраной за
нарушение покоя на улицах империи, а также применение магии, что
имеет ограничения на использование. Всё, других проблем нету?
Полиция придёт взять у вас опросы, чтобы на основе этих бумаг
подготовить ноту протеста. Выделите им скамейку хотя бы во
дворе.
— Выделим, — с благодарностью кивнул я
и тут же огорчил: — Только это ещё не всё…
— Что ещё? — вздохнул он и потёр
переносицу.
— Пойдём, сынок. Покажем тебе, как мы
тут поживаем у приютившего нас паренька, — безапелляционно заявила
баба Нина, подхватила под локоть сына и повела прочь.
Я же с дедом Петром отправились
следом.
— Помнишь, сынок, — начала баба Нина,
как только мы вышли на улицу, — как меня, когда ты маленьким был, в
застенки Дворца псиоников отправили? На две недели…
— Помню… — ответил Александр и одарил
меня странным взглядом.