В Риге мы познакомились с британцем неопределенного возраста, которого звали не то Джек, не то Джон – я так и не запомнил. Да и не только я: непривычные к западным именам восточные европейцы вечно путались. «Да какой я тебе Джек (Джон)! – негодовал он. – Я Джон (Джек)! Я же ирландец, а не fucking американец!» Кажется, за плечами у него был кое-какой опыт скитания по свету; теперь же он служил управляющим в хостеле и держал в том же здании небольшой бар для бэкпэкеров. Рюкзаков в ту поездку у нас еще не было, да и остановились мы в просторных съемных апартаментах, но выпивать в этом крошечном заведении нам понравилось.
Придя в один из вечеров в полюбившийся бар, мы застали его неожиданно пустым, за стойкой скучала неизвестная девица.
– Где все? – без лишней вежливости полюбопытствовали мы.
– Утром из хостела съехала большая группа.
– А где Джон?
– Ушел на какой-то концерт и попросил меня подежурить. Садитесь, может, дождетесь его.
Мы сели. Я попросил стаканчик виски. Девушка переспросила – я ткнул пальцем в бутылку с желаемым напитком. Она сняла ее с полки и стала озираться в поисках посуды – извлекла из-под стойки типичный икеевский стакан и опрокинула в него бутылку. Последняя была снабжена насадкой для сдерживания струи, и жидкость лилась медленно. Когда уровень виски превысил половину стакана, Джонова заместительница обратила внимание на мою вытягивающуюся в изумлении физиономию.
– Я что-то не то делаю, да? – спохватилась она.
– Да в общем-то… Вот только обычно наливают чуть меньшими дозами.
– Ой, извините! Ну я не знаю, я в баре не работала никогда…
Джона мы в тот вечер так и не дождались, хотя сидели за стойкой его бара довольно долго. За это время я осушил-таки поданный мне стакан-переросток. А потом даже настоял, чтоб с меня взяли плату хотя бы как за двойную порцию – не хотел портить карму, наживаясь на чужой неопытности. И мы направились домой. К тому моменту на Прибалтику налетел теплый воздух; на нетрезвых ногах мы бежали в зимних пуховиках под проливным дождем по спящим рижским улицам и громко хохотали.
Тарту, середина марта, позднее утро. Ночью был сильный снегопад, и уставшие дворники только-только заканчивают разгребать улицы. А небо само справилось: расчистилось и стало ясным, ярким и очень высоким. Подтопленные солнцем снежные шапки на крышах тяжелеют, соскальзывают и шлепаются на дорожки – брызги. Какой день недели? Не знаю. Мы в отпуске, и совсем скоро нам предстоит уехать из этого города.