На меня с рисунка смотрела я, Алёна. Сижу, положив ногу на ногу, в своем голубом платьице, в котором и сейчас сидела. Он даже всё раскрасил! На глаза наворачиваются слёзы. Это моя Алёна плачет, что ничего у нас не может быть.
Хочу сказать, что хоть я и девочка, но необыкновенная, и мужское внимание мне неприятно и даже противно. Понимаете? Всё ведь очень просто.
Но здесь было нечто другое. Ведь Серёжка, влюбившись в Алёну, полюбил именно её, которую я сама и создала. И здесь всё было так чисто, так наивно, что, пожалуй, это единственный случай, когда мне было не просто приятно, что меня приняли за настоящую девушку, но и мной овладели какие-то совершенно неизведанные чувства, объяснить которые я не могу до сих пор, но которые наверняка связаны с тем, что кто-то полюбил мою Алёну. И Алёна сидела и плакала, а вместе с ней заплакала и Наташка.
Когда мы обе наревелись, я говорю:
– Правда жалко парня. Но уж тут ничего не поделаешь. К его сожалению, я не совсем девушка.
Наташка придвигает табуретку, целует меня в щёку: —Да. Здесь ему не повезло. Но ведь у тебя есть я.
– А у тебя есть я, – отвечаю ей.
Вот такая история. Осенью того года Серёжку забрали в армию, а Алёнин портрет долго хранился у меня, но потом и он куда-то исчез.
Вот так неожиданно закончилось моё первое лето.